sexual attraction? in this economy?
Часть вторая.
Название: Мини №4
Автор: Тёнка
Бета: [J]fandom Whedonverse 2012.[/J] и анонимный доброжелатель
Размер: мини (2007 слов)
Пейринг/Персонажи: Линдсей, Ангел
Категория: джен
Жанр: ООС, АУ, юмор, флафф, немножко драмы и хэдканона
Рейтинг: от G до PG-13
Краткое содержание: "хочу чтобы Ангел ночью нарвался на пьяного Линдсея и провожал его до дома чтоб не съели х)))))"
Примечания: ООС, АУ, фанонный образ персонажей, хэд-канонный взгляд на их отношения и вообщеменя заставили "я так вижу" ©
Иногда для спасения чьей-то жизни не нужны были древние пророчества и видения Корделии - достаточно было просто взять нож, пару кольев и пройтись по полупустым ночным улицам, как в старые добрые времена Саннидейльских патрулей в компании Баффи. Особо урожайными в такие вечера оказывались темные аллеи позади шумных баров - вампиры обожали кормиться в подобных местах, лениво выбирая из редких пьяных прохожих жертву поаппетитнее. Сам Ангел в бытность демоном никогда так не поступал, считая подобный вид охоты недостойным его артистичной натуры, но он хорошо помнил точно такой же пустынный закуток в маленьком ирландском городке, ставший двести сорок шесть лет назад местом его второго рождения.
Вот и сегодня вечером в переулке за первым же случайно выбранным шумным баром с подозрительно рогатым контингентом обнаружились как пьяный бедолага, неловко пробирающийся вдоль стены к дороге, очевидно, с намерением поймать такси, так и двое клыкастых приятелей, радостно и не слишком тайно обсуждающих, просто его ограбить и сожрать, или же избить предварительно. Они так и рассыпались в прах с отрытыми ртами, оборванные на середине фразы. Ангел даже посочувствовал им мимоходом.
Предполагаемая жертва тем временем, не подозревая о своем счастливом спасении, стояла, упершись лбом в стену для поддержания равновесия, и пыталась непослушными руками закинуть на плечо лямку от чехла с гитарой. Безуспешно.
Ангел покачал головой. Парень просто нарывался на неприятности, всем своим видом крича «эй, ты, съешь-ка меня, пока я тепленький и беспомощный!». Отпускать его одного шастать по такому району было все равно что собственноручно свернуть ему шею.
Парень, наконец, справился с гитарой и храбро отступил от стены. Свет фар проезжавшей мимо машины бледным пятном скользнул по его лицу, и Ангел немедленно пожалел о том, что на свою беду распылил тех двоих вампиров. Может, это были хорошие парни. Чемпионы. Спасители мира!
Во всяком случае, если бы он не помешал им закусить Линдсеем МакДональдом, за одно это их могли бы причислить к лику святых.
Пока Ангел печалился об упущенных возможностях, Линдсей предпринял еще одну смелую попытку самостоятельного передвижения и, качаясь, поплелся к дороге. Через пару шагов он начал негромко, по его меркам, но чрезвычайно призывно, по мнению ночных обитателей города, мурлыкать себе под нос какой-то смутно знакомый мотивчик.
Ангел, не глядя, свернул шею высунувшемуся на запах и звук еды из канализационного люка вампиру и, мысленно ругая последними словами свое гребаное Предназначение, пошел следом за покачивающимся в такт ритму песни адвокатом.
Невинный или нет - далеко нет! - он все же оставался человеком, и превращать его в бродячий фаст-фуд было бы не по-Чемпионски.
Просто посадить его в такси, и все. Не съест же его таксист? Ну, максимум, ограбит, изобьет и вышвырнет без сознания на окраине города. Но не съест!
В районе ароматных мусорных баков что-то подозрительно заскреблось. Ангел, невидимой тенью скользивший за неспешно продвигающимся вперед Линдсеем, притормозил и настороженно схватился за нож.
- Собачка! - радостно воскликнул Линдсей, присаживаясь на корточки и протягивая к кубарем выкатившемуся из тени комку грязной шерсти, когтей и клыков руку. - Хорошая собачка, хорошая!
Клыкасто-когтистое высунуло здоровенный розовый язык и облизало предложенную ему руку.
- Милый песик, - продолжал сюсюкать Линдсей. - Голодный, да? Хочешь кушать? Бедняжка, конечно, хочешь, попробуй-ка прокормись на улице...
В его нетрезво дрожащем голосе явственно зазвучали слезы.
- А у меня только жвачка. И арахис из бара. Ты будешь арахис? Нееет, ты не будешь арахис. И жвачку не будешь...
Ангел зевнул и прислонился к стене. Клыкасто-когтистое перевернулось на спину и подставило Линдсею покрытый мягким пухом живот.
- Хороший песик, хороший! Ничего, я тебя не брошу. Хочешь кушать? Пойдем. Пойдем! Я куплю тебе большой вкусный ход-дог!
Обрадованный своим гениальным решением, Линдсей вскочил на ноги, пошатнулся, развернулся и целеустремленно затопал обратно в сторону бара, едва не сбив с ног чудом успевшего отпрыгнуть Ангела. Клыкасто-когтистое нехотя встало на ноги и потрусило следом, неодобрительно рыкнув в сторону вампира.
Ангел обреченно застонал, воткнул нож в темечко вылезшему из бака демону и кинулся следом за Линдсеем и его новообретенным питомцем.
Ночка предстояла долгая.
Пьяный Линдсей оказался настолько алогичен и непредсказуем, что пару раз Ангел терял его из вида, и каждый раз опасался найти его под утро с двумя аккуратными дырочками в шее. Но нет, хранимый то ли Богом, то ли своим непосредственным начальством, Линдсей и следующее за ним косматое чучело снова и снова попадались на пути, буквально вываливаясь из угрожающе темнеющих переулков. Причем один раз Линдсей вывалился без гитары, и несколько не слишком приятных минут Ангел потратил, удивляясь себе и шаря по грязному асфальту в непроглядной даже для его вампирского зрения темноте. Найдя все-таки потерянный инструмент, Ангел решил, что самому его тащить будет надежнее, и поспешил за успевшим порядочно отдалиться Линдсеем.
В следующий раз он догнал его у круглосуточного ларька. Хот-догов там не было, так что Линдсей кормил когтисто-клыкастое чем-то вроде бы мясным, но порубленным на куски и завернутым в салфетку из теста. Ангел скривился - не нравились ему эти заграничные штучки, - и приблизился как раз вовремя для того, чтобы отобрать у обрадовавшегося нежданной удаче продавца кошелек Линдсея, который тот сунул в качестве оплаты, буркнув «сдачи н'надо».
Адвокат сидел на бордюре, пачкая свои дорогущие фирменные брюки, и подсовывал псине все новые и новые кусочки, которые, возможно, когда-то были с этим чучелом одного вида. Псина, впрочем, не возражала.
Вампирское чутье подсказывало, что скоро рассвет.
Пришло время решительных действий.
- Вау, - хрипло удивился Линдсей. - У т-тебя есть брат-близнец? Нам об этом не было известно. Я должен связаться с Партнерами...
Он захлопал себя по карманам в поисках сотового.
Ангел вытащил его из своего кармана и с терпением медбрата психбольницы протянул его Линдсею.
- Спасибо, - благодарно кивнул тот и, потыкав пальцами в кнопки, сник: - Не работает!
Он посмотрел на Ангела так, будто в этом был виноват он, а вовсе не то, что пару кварталов назад телефон выпал из его кармана и ухнул в канализационный люк.
- Что ты здесь делаешь? - вопросил он, после паузы, потраченной на тщательное обдумывание ситуации.
- Это свободный город, - пожал плечами Ангел.
- Нееет, - замотал головой Линдсей. - Ты, это. Ты врешь!
- Ладно, - сдался Ангел. - Я тут, потому что я слежу за тобой от бара, возле которого тебя хотели сожрать. Не стоит благодарности.
- Ерунда, - ухмыльнулся Линдсей. - Меня бы никто не рискнул сожрать. У меня есть... у меня... - он снова зашарил по карманам. Ангел вздохнул и вернул ему кошелек.
- О, вот! - обрадовался Линдсей, вытаскивая зажатую между водительскими правами и кредиткой карточку с изящным вензелем «W & H». - Если бы на меня напали, я бы показал визитку. С Вольфрам и Харт в этом городе не связываются, знаешь ли. Никто. Кроме тебя.
- Ну да, - кивнул Ангел. - Вампиры бы обязательно подождали, пока ты вытащишь карточку. А все поголовно демоны в этом городе — грамотные.
- Мне кажется, - задумчиво изрек Линдсей, - что ты мне не веришь.
- Как ты мог такое подумать? - ужаснулся Ангел и протянул ему руку. - Так, подъем.
- Зачем подъем? - полюбопытствовал Линдсей, послушно вставая и повисая у Ангела на плече.
- Я отвезу тебя домой, - вздохнул Ангел.
Его собственная машина стояла на парковке перед офисом, и тащиться до нее было бессмысленно, так что Ангел, придерживая Линдсея и периодически отпихивая ногой плетущуюся следом собаку, кое-как добрался до дороги и тормознул первое же такси.
Момент, когда Ангел понял, что водитель не отражается в лобовом зеркале, а водитель понял, что видит в нем только одного из своих пассажиров, был одинаково неловким для обеих сторон.
- К черту, - закатил глаза Ангел. - Чемпионства на сегодня хватит. Просто отвези нас по этому адресу.
Он вручил дрожащему от страха клыкастому шоферу - явно из новообращенных, еще пахнет солнцем, - права Линдсея, расплатился из его же кошелька, мстительно отвалив приличные чаевые (но все же не такие огромные, какие взял бы паренек из ларька с восточной кухней), и попытался выставить наружу пробравшуюся в машину псину.
- Он ед'т с 'ами, - пробурчал Ангелу в плечо мирно дремлющий Линдсей. - Я его к себе возьму. Он хор'ший. А тебя не пущу, ты плохой. Ты мне всю жизнь испортил...
- Да-да, и ты отдал мне свои лучшие годы, а ведь мама тебя предупреждала, - закивал Ангел.
Водитель покачал головой, проворчал что-то неодобрительное по поводу связей с живыми, и тронулся.
Ангел решил убить его как-нибудь потом.
На пороге квартиры Ангел замешкался. Открыть-то он ее открыл - к счастью, ключ обнаружился в кармане пиджака Линдсея, и в брюки к нему лезть не пришлось, - а вот войти не мог; но и вариант «впихнуть Линдсея внутрь и оставить спать лицом в коврик для обуви» ему почему-то не нравился.
Линдсей, спавший у Ангела на плече всю дорогу, включая подъем по лестнице, открыл глаза и безмятежно улыбнулся.
- Это моя квартира, - сообщил он Ангелу. - Моя собственная. Хочешь посмотреть?
Не дожидаясь ответа, он за руку потянул Ангела за собой. Ангел зажмурился, ожидая, что защита вытолкнет его обратно, но, очевидно, высшим силам достаточно было и такой формулировки. И то, что владелец дома, говоря это, был пьян в стельку, их не беспокоило.
- У меня есть еще виски, - покачиваясь, сообщил Линдсей, и обвел комнату задумчивым взглядом. - Только я не помню, где... ты будешь? Я буду. А песик не будет. Ему нельзя.
Высказав эти, несомненно, умные мысли, он на автопилоте добрался до бара, открыл его и с радостным возгласом извлек оттуда искомую бутылку.
Ангел не придумал ничего лучше, чем сгрузить чехол с гитарой на кресло, присесть на краешек дивана и принять предложенный бокал, в который Линдсей дрожащей рукой щедро плеснул алкоголь. Из его собственного бокала виски чудом не выплескивался.
Несколько минут они молчали.
- Так, эээ, - неловко нарушил тишину Ангел. - У тебя день рождения?
- У меня? - удивился Линдсей. - С чего ты взял?
- Ну, ты не похож на типа, который так каждый день надирается, - пожал плечами Ангел. - Значит, сегодня у тебя был повод.
- Пятница, - аналогично пожал плечами Линдсей, так, словно это все объясняло.
- И тем не менее... - продолжил Ангел, но взглянул на Линдсея, поймал его неожиданно тоскливый взгляд и поспешно сменил тему: - А почему один?
- А с кем? - вопросом на вопрос ответил Линдсей.
- Ну... с Лайлой? - предположил Ангел. Шансов на то, что в такой огромной фирме ему попались два знакомых друг с другом человека, были малы, но...
- Да эта стерва меня за свой счет напоит, сфотографирует и зальет фото на сайт фирмы в общий доступ, - невесело фыркнул Линдсей. - Проверено, - пояснил он в ответ на удивленно поднятые брови Ангела.
Псина процокала когтями по дорогущему паркету и положила блохастую голову на колени Линдсею. Тот отставил бокал в сторону и умиротворенно запустил руки в спутанную шерсть.
- И ладно фотографии, - печально вздохнул он, сделав пару глотков. - А если сболтну чего?..
- А что ты можешь сболтнуть? - живо заинтересовался Ангел.
- А тебя не касается, - неожиданно трезво ответил Линдсей, поджав губы и нахмурив брови. - И в'бще, что ты тут делаешь?
Он предпринял неловкую попытку угрожающе подняться.
- Хотел бы я знать, - пробормотал себе под нос Ангел и значительно громче ответил: - Уже ухожу.
- А, - кивнул Линдсей. - Это хорошо. Уходи. Только... - он замолк на середине фразы, продолжая гладить собаку и глядя в стену остекленевшим взглядом.
- Ну? - нетерпеливо подбодрил его Ангел.
- Допьем сначала? - тихо спросил Линдсей и кивнул в сторону полупустых бокалов, продолжая смотреть на стену.
Ангел закусил губу и прислушался к своим чувствам.
По всему выходило, что до рассвета еще около часа.
Линдсей продолжал не смотреть в его сторону, теребя псину за уши.
- Ладно, - согласился Ангел. Встав, он взял бутылку и долил виски в бокалы до самого края. - Допьем.
Он протянул Линдсею одну из порций.
Тот внимательно изучил ее и отметил ее удвоение удивленным поднятием бровей.
- Ты хочешь, чтобы утром у меня было дикое похмелье, - резюмировал он.
- Именно так, - согласился Ангел. - Это мой злобный план. Ты его раскрыл, и теперь мне придется тебя убить. А мог бы обойтись головной болью!
- Ты не убиваешь людей, - пробормотал Линдсей. - Хотя некоторых стоило бы.
- Составь список, и я подумаю, - ухмыльнулся Ангел, садясь обратно.
Линдсей сделал глоток и неожиданно улыбнулся - ужасно робко по сравнению с его обычными «кто-здесь-главный»-ухмылками.
Псина заурчала и лизнула его руку.
Название: Отрицание
Переводчик: Тёнка
Бета: [J]fandom Whedonverse 2012.[/J] и анонимный доброжелатель
Оригинал: Denial by Lestat Mansos (запрос на перевод отправлен)
Ссылка на оригинал: Denial
Размер: мини (2468 слов в оригинале, 1835 — в переводе)
Пейринг/Персонажи: Ангел/Линдсей (а так же Ангелус/Линдсей и Лиам/Линдсей)
Категория: слэш
Жанр: романс, юмор
Рейтинг: от G до PG-13
Краткое содержание: Но Линдсей не знал об ангеловом растроении личности. Он не знал о Манилове, снятии кожи или ирландском пьянице. Он знал только, что его нездорово притягивает человек, желающий видеть его мертвым, сам, вообще-то, являющийся мертвым, и что все это очень, очень плохо.
Примечание: (все, что вы еще хотите прописать)
Лиам влюбился первым.
Лиам, вечно пьяный бабник, который провел большую часть своей жизни, шляясь по барам, катясь под откос (проливая не меньше, чем потребляя) и болтая с официантками, полюбил его прежде, чем Ангел даже обратил на него внимание.
Он очень гордился своей восприимчивостью, на самом деле.
Лиам, очаровашка с грубым ирландским акцентом, длинными спутанными волосами и развратной улыбкой, пойманный в ловушку в его жестковолосом, мрачно-задумчивом немертвом воплощении, бросил один взгляд на невозмутимого, безразличного Линдсея и понял без сомнений, что Что-То Должно Быть. Как в сказке, как в народной песне, как в современной мелодраме Лиам понял, что это предначертано свыше.
Ангел никогда не смотрел на звезды. Лиам полагал, что это было частью вечного наказания, на которое его несчастное альтер-эго себя обрекло, и это заставляло его сходить с ума от тоски. В конце концов, существование Лиама было зеркальной противоположностью Мистера Хмурствование, а существование Ангела было просто отчаянно скучным.
Ну, не считая борьбы с демонами, поисков искупления и внебрачных связей с соблазнительной блондиночкой. Что обычно заканчивалось потерей души, серией кровавых убийств и чертовски большой порцией тоски, когда хнычущий ублюдок возвращался в свое тело.
Лиам определенно был на стороне Ангелуса. Ангелус по крайней мере понимал, что прекрасные вещи в мире заслуживают признания, и иногда слушал советы Лиама. Тогда как Ангел, сволочь с истекающим кровью сердцем, утрамбовывал его как землю на свежей могиле, чтобы убедиться, что Лиам никогда никому не покажется. Ох, как Лиам ненавидел это, особенно когда Ангелус оказался заперт в этой мысленной тюрьме вместе с ним!
Лиам в свое время, увидел бы _его_ как прекрасный образец мужской красоты, как идеальное сокровище, которым _он_ был.
Со светло-песочными волосами, напоминающими ему принцесс из сказок, которые в детстве рассказывала мать... С голубыми глазами и потрясающими ресницами, достаточно длинными для того, чтобы связать из них удобный свитер... И нельзя забывать про эти изящные, женственные бедра (Лиам ничего не мог с собой поделать, его всегда привлекали бедра).
Лиам бы прошел, пошатываясь, через всю таверну и купил парню выпить. Потом провел бы ночь, убалтывая его пойти с ним в арендованную комнату наверху, быстро сделал, что хотел, и слинял, не оплатив счет.
Да, Лиам был низкопробным ублюдком. Его это устраивало.
... Проблема была в том, что Лиам, сильный и умный настолько, насколько способен человек быть таковым, не остановился бы до тех пор, пока не поймал бы на крючок эту прелесть, не выцарапал бы когтями путь до самых глубин его души и не построил бы себе уютный домик в самом центре его сердца. Лиам проводил свои (и Ангела, и Ангелуса) одинокие дни, шатаясь внутри все еще крепкого, хоть и давно мертвого, тела, которое они вынуждены были делить, и задавался вопросом, когда же ненормальный Темный Мститель поймет, что две из трех его личностей по уши втрескались в злого мальчишку-адвоката.
Потому что было совершенно ясно, что Ангелус тоже его любит.
Но, разумеется, с Ангелусом все было не так просто.
Для Ангелуса, если честно, все дело было в праве собственности. Отчетливой, чистой, здоровой принадлежности. Черное и белое, никаких серых зон. Ангелус смотрел на Линдсея и видел очаровательного питомца, с некоторой примесью его самого.
Больше чем примесью. Довольно большой частью, вообще-то. Жаждущий власти, непорядочный, бесчестный, сексуальный до мозга костей и со вкусом одетый, Линдсей, с бушующей в нем яростью, отчаянно пытающийся доказать свою цену миру, который жестоко отторгал его бесчисленное множество раз, мечтающий отомстить за обиженную семью (это было довольно трогательно), был _определенно_ предназначен ему. Ангелусу. Чтобы захватить и удержать, пытать и насиловать... как Уильям, только с нежной кожей лица и потрясающим голосом.
Но была и другая сторона.
У Линдсея была совесть, и Ангелус не собирался иметь дело с подобной раздражающей чепухой. Его золотоволосый избранник был сделан из того же теста, что и Ангел - самодовольная одушевленная половина. Хнычущий, испытывающий вину, мечтающий уничтожить мир и спасти его одновременно.
Ему это не нравилось.
Нет, если бы Линдсей был совершенным, он бы маниакально, зло, с явным южным акцентом смеялся над больными, беспомощными, брошенными стариками и подобными забавными вещами. Он бы работал круглосуточно над тем, чтобы вытащить Ангелуса из его тюрьмы, из заточения в темных глубинах ухоженной головки Вампира с Душой, где он был заперт в компании вечно пьяного ирладского парня, оставшегося еще с пред-Дарловых времен. Но Линдсей не делал этого! Он сидел за своим столом, подписывал чеки, занимался злобными клиентами и даже не думал об Ангелусе лишний раз!
О, как только он выберется, первое, что он сделает...
...ну, первым делом он дождется темноты...
Но потом, как только сядет солнце, он притащит свою задницу в офис Вольфрам и Харт, ломая шеи всем, кто попадется ему на пути (возможно, задерживаясь немного, чтобы пошутить и посмеяться над мертвыми игрушками), и обратит этого сукина сына, с привлечением большого количества пыток и вылизывания шеи.
Ах.
Он планировал это, прогонял в голове снова и снова, слушая болтовню Лиама, погружаясь в Фестиваль Страданий Ангела, получая удары, живя в тени и снова возвращаясь к обдумыванию плана действий. Это занимало время. Люди часто не задумываются об этом, но минус того, что ты заперт в чьих-то пропитанных виной мыслях в том, что никто не оставит тебе книгу, пару кроссвордов или карточный стол. Злодейские заговоры — единственное, что позволяет убить еще один день.
У него было много таких планов. С убийствами, обезглавливанием, похищениями, пытками...
Линдсею это понравится. Точнее, Вамп-Линдсею. Одинокий Ковбой Линдсей, вероятно, будет шокирован и напуган. А Ангелус будет хихикать и болтать, погружая свои клыки в эту горячую плоть... прямо в выпуклую вену на его шее... чувствуя поток теплой крови, стремящейся навстречу его голодному языку...
Черт, он все спланировал. Проклятый Ангел и его упрямство! Убрать душу, освободить Ангелуса, дать ему адвокатишку, и все будет прекрасно. Убить англичанина, содрать кожу с брюнеточки, обратить адвоката. Убить, содрать, обратить. Просто, как пирог.
Но Ангел не позволял. И Ангелус возвращался к планированию, надеясь, не смотря на имеющиеся шансы, что однажды что-то выпустит его на волю, или хотя бы Ангел заметит, что Линдсей — Тот Самый, и сделает что-то, совпадающее с желаниями Ангелуса. Это будет лучше, чем ничего. Он согласен пойти на компромисс по поводу сдирания кожи.
Господи, он так надеялся, что Ангел заметит.
Но Ангел не замечал.
Точнее, замечал, но игнорировал. Подавлял, силой отправлял в те же темные пещеры, где хранил Баффи, Дарлу, отвратительную цыганскую девочку, Ангелуса и Лиама. Он иногда позволял себе несколько Линдсеецентричных фантазий, в которых он обычно душил этого ничтожного остряка до смерти, прятал тело и посылал соболезнования его семье.
О, прекрати. У парня есть душа, в таких случаях положено потратиться на цветы!
Хотя, если подумать, иногда в этих фантазиях он не душил его, а впечатывал в стену, чтобы ворваться в это корчащееся тело, стискивая пальцами изящные бедра и толкаясь в него без стыда и любых посторонних мыслей. У Ангела был пунктик на бедрах. Он обвинял во всем Линдсея, потому что тот имел наглость быть эстетически привлекательным засранцем.
Иногда он спал, и ему снилось, как он наносит Линдсею смертельный удар, наблюдая, как тот сопротивляется и кричит, когда лезвие проникает ему под кожу. Кровь пузырилась, вытекая из раны... Ангел вставал на колени, наклоняясь к густой, горячей темно-красной жидкости, пропитывающей его рубашку...
Эти сны заканчивались тем, что Линдсей, истекая слезами, пересиливал себя и начинал умолять сохранить ему жизнь. Ангел кивал, ласково гладя его по мягким волосам и нашептывая на ухо нежную чепуху. Затем они возвращались в Гиперион и занимались диким сексом, включающим в себя шоколадный сироп и связывание... а потом он просыпался, принимал душ и ругал себя за то, что опять перепил зараженной свиной крови, потому что только она, _конечно_, могла быть причиной этих ужасных кошмаров.
Только так. А когда два голоса в его голове становились слишком настойчивы, он просто включал проигрыватель в кабинете немного громче и терялся в нежном звучании музыки.
«Ох, Линдсей... ты приходишь и даешь, ничего не прося взамен... но я отрезал тебе руку, Линдсей...»
Да. Нет ничего лучше, чем немного Манилова, чтобы смыть психотическое чувство жажды обладания своим злейшим врагом. А когда он не помогает, всегда остается вино. Много вина. Достаточно, чтобы довести себя до состояния временного спокойствия.
Отрицание было забавной штукой.
Линдсей, с его стороны, находился в блаженном неведении.
Конечно, он знал основу. Ангел, загадочный тип в черном кожаном плаще, когда-то был злом, а теперь стал ноющим мягкозадым ублюдком, целью жизни которого было делать его несчастным. Переспать с его женщиной. Отрезать ему руку. Оставить умирать медленной смертью в винном погребе дома Холланда от рук вышеупомянутой женщины.
Он знал, что Ангел выглядел смертельно сексуальным, простите за каламбур, и что Линдсею становилось неудобно и жарко под воротничком, когда он ловил один из тех его темных, задумчивых взглядов. Он знал, что даже когда Ангел пытался убить его, лично или нет, ничто не могло остановить приток крови к некоторым частям тела просто от упоминания его имени.
Что поделать. Бог дал мужчине мозг и пенис, но крови хватает для нормальной работы только чего-то одного.
Но он не знал об ангеловом растроении личности. Он не знал о Манилове, снятии кожи или ирландском пьянице. Он знал только, что его нездорово притягивает человек, желающий видеть его мертвым, сам, вообще-то, являющийся мертвым, и что все это очень, очень плохо.
Он знал, что иметь глупые, мягкие, нежные как день святого Валентина чувства к Ангелу нехорошо. Поэтому Линдсей поступал так, как поступил бы любой мужчина — напивался и делал вид, что ему наплевать. Что не делало его слишком счастливым, если учесть, что он работал в одной фирме с чтецами мыслей и прочими магическими тварями...
Поэтому Линдсей искал выход чувствам.
Он ходил в спортзал. Занимался лепкой. Начал курить. Иногда устраивал вечер пьяного караоке в Каритас, и Хозяин смотрел на него влюбленными глазами. Он не думал об Ангеле, он не искал Ангела, он _вышвырнул_ Ангела из своей головы.
Пока не вернулся однажды домой с новой пачкой сигарет и не обнаружил Ангела сидящим на диване в своей квартире, чертовски спокойным, вертящим большими пальцами и листающим программу ТВ.
Тогда Линдсей запаниковал.
Были крики. Были удары. Были потоки сарказма, льющиеся пулеметной очередью — хвала вспыльчивости Линдсея.
Лиам просто ждал, не переставая надеяться, что Ангел, наконец, предпримет какие-то шаги. Ангелус, которого затолкали еще глубже в попытке не дать демону вырваться на свободу и вцепиться наглому мальчишке из Оклахомы в горло, с тоской в глазах пытался намекнуть хотя бы на свои планы на горячий разнузданный секс.
Ангел, страдающий от дикой головной боли и внутренних противоречий, смущенный нападением разных точек зрения и не слишком успешно уклоняющийся от летящих в него с раздражающей частотой предметов меблировки, схватил мальчика за руки и затащил на икеевский диван, разложив на скользкой кожаной поверхности в попытке прекратить борьбу, прижав его к груди (и постаравшись не дать ему воткнуть нож для бумаг в спину).
И вдруг в один момент другие его личности были забыты и вытолкнуты прочь, и в редкий момент абсолютной ясности Ангел получил полный контроль. Все стало белым, все стало простым, все стало бесспорным, и он, дурак, наконец-то понял, что нужно сделать.
Ему всегда было интересно, каким будет Злое Воплощение Вольфрам и Харт на вкус. Теперь он знал. Дым, сахар и _жизнь_. Ангел решил, без лишних предубеждений, что это нечто, к чему он определенно может привыкнуть. Запустив руку в шелковистые волосы, которые прилегали к голове, которая прилегала ко рту, который прилегал к его губам, в то время как Линдсей потянулся и стиснул его широкие (обычно сгорбленные) плечи, чтобы притянуть его ближе, он вдруг понял, что это единственный раз...
Когда все пришли к согласию.
Название: DeNile
Переводчик: Тёнка и veliri
Бета: [J]fandom Whedonverse 2012.[/J]
Оригинал: Indri "DeNile" , отправлено
Ссылка на оригинал: ссылка
Размер: 1382 в оригинале
Пейринг/Персонажи: Спайк, Джойс
Категория: джен
Жанр: драма, friendship
Рейтинг: PG
Таймлайн: "Баффи", конец четвертого сезона.
Краткое содержание: Дело в том, что Джойс Саммерс определенно сумасшедшая.
Дело в том, что Джойс Саммерс определенно сумасшедшая. На самом деле, удивительно, как она умудряется выглядеть нормальной - никаких закатывающихся глаз или волнистых движений руками, которые он обычно замечал за Дрю. Довольно много болтовни, да, но это почти мило. И, тем не менее, она совершенно чокнутая, ее шарики давно заехали за ролики, и эта съехавшая башня увенчана небольшой безумной вишенкой.
Потому что вот она, бегает по кухне и достает для него угощение. Достает для него угощение. Разве она не помнит, как ударила его топором? Или это все пусть-прошлое-останется-прошлым, ты-спас-мир-достаточное-количество-раз, или просто ты-хотя-бы-не-приятель-Ангела? Потому что вот она, вернулась из кладовой с коробкой соленых крекеров и миской.
- Ах, крекеры! - говорит он, потому что за прошедшее время это стало чем-то вроде игры для него - ведь нужно же ему чем-то заниматься. С чипом в голове остается не так много способов развлечься, когда по телевизору нет ничего стоящего. Есть демоны, которых можно убивать, когда он их находит, и радости декорирования дома, но он ведь не планирует оставаться в Саннидейле надолго, не так ли? Он только вытащит чертов чип из своей головы и пойдет своим путем. С песней в сердце и все такое.
В первый раз они столкнулись в супермаркете, в котором он воровал диски. Она узнала его с расстояния в три прохода и подошла поговорить. Проездом тут, да? - и он был вынужден ответить, что собирается задержаться здесь на какое-то время. Она печально улыбнулась: «никто не приходит ко мне в гости». И на микросекунду он задумался о том, как редко в последнее время Джойс упоминали в компании Истребительницы и ее приятелей. Баффи вообще хоть иногда навещает свою мать? В общем, он без раздумий ответил, что должен будет как-нибудь к ней заглянуть. Ну, это бы взбесило Истребительницу, и, кроме того, он хотел сохранить приглашение в дом на случай, если Истребительница отменила предыдущее. Кроме того, это открывало большие возможности, даже если он пока что не был уверен в том, какие.
Симпатия и горячий шоколад. Он тряс ее руку и думал, что доверие не стоит этого.
Он вспомнил последний раз, когда он «просто заскочил» к ней домой, ища книгу заклинаний для маленькой Рыжей. Он полагал, что приглашение все еще действует, и он сможет попасть в дом, и был рад увидеть свет, подумав, что Джойс может быть там. Тогда он смог бы хорошо поесть, чтобы ослабить действие алкоголя, взять книгу и вернуться к ведьме.
Но когда он пьяно закачался на пороге, случилось нечто странное. Чертова женщина улыбнулась. И теплое искреннее гостеприимство сделало с ним _это_. Такое должно было бы случиться с Ангелусом, потому что придурок любил в шутку дружить с людьми несколько месяцев, прежде чем убить их. Спайку никогда не хватало на это терпения, и, честно говоря, когда он появлялся на пороге, он ожидал, что люди будут кричать, падать в обморок и трястись в ужасе перед кровавым убийством. Он просто был пьян достаточно для того, чтобы ее улыбка обошла все «охотиться-убивать-есть» инстинкты в его мозгу. И прежде чем он понял, что происходит, он уже сидел на кухне с кружкой в руках и немного этим наслаждался. Он уже надоел каждому бармену отсюда и вплоть до Рио разговорами о Дрю, а теперь собирался надоесть и Джойс тоже.
И вот сейчас, как и положено в честной игре, роли изменились, и они сидят на кухне, а она надоедает ему разговорами о работе. О, да, все веселье, какое только можно найти в галерее!
Микроволновая печь пикает, и она прерывает рассказ, чтобы спросить, добавить ли ему молока. Он бездумно кивает.
- Только немного.
Он немедленно начинает сожалеть об этом, понимая, что она заварила ему ту дерьмовую разновидность чая, с корицей, апельсиновой цедрой и еще чем-то подобным: «Постоянный Комментарий». Он считает, что единственным постоянным комментарием должно быть то, что это чертовски отвратительно. Если бы миньоны принесли ему чашку такого скверного чая - а они иногда так делали, - он бы вылил его на них, а потом вытер их головами чайник.
- Значит, сейчас ты устроил свою жизнь? - спрашивает Джойс.
- Более-менее. Разобрался, с кем следовало. Сейчас решаю мелкие проблемы, возникающие то тут, то там. А вот мой сосед - унылый тип.
Она смотрит с любопытством.
- Ну, у него свои скелеты в саркофаге. И всё же он лучше, нежели Ксандер.
Она заговорщически улыбается, закусив губу, словно речь идёт о чём-то непотребном. Видите? Совершенно сумасшедшая. Порой Спайку интересно, как она отреагирует, если он скажет, что с наслаждением думает о том, как убивает её дочь. Хотя кто знает? Может, Джойс просто посмеётся над ним.
Нет, серьёзно. Что это за мать, которая не замечает, что её дочь - истребительница? За три-то года! Она явно чокнутая. Безумна, как Шляпник! Уж он-то знает, он ведь он осушил трёх модисток*.
Спайку следует восхищаться её упорством, её сознательным отказом хоть как-то соприкасаться с внешним миром. Нет, правда, это не так-то просто - твоя единственная дочь, едва миновавшая пубертатный период, оказывается Истребительницей. Но над таким уровнем отрицания, как у Джойс, ей следовало трудиться очень долго. Да и мисс «я-всё-могу-сама» не слишком откровенна с матерью. Поэтому Джойс постоянно спрашивает у Спайка, как дела у её дочери, что за парень рядом с ней и насколько большой опасности она подвергается. И Спайк честно говорит о том, что её дочь самая смелая и находчивая Истребительница из всех, кого она когда-либо видел. И, разумеется, будь это не так, Баффи была бы мертва, а он сам бы безмятежно попивал мартини (и не только) вместе с Дрю, пока его миньоны таскали бы еду и стирали рубашки.
(Не считая того, что теперь, когда у него было слишком много свободного времени, он понял, что мог бы убить Истребительницу раньше. У него была куча возможностей. Да у него было кольцо Амара, делающее его чуть ли не богом среди вампиров, и что же он сделал, а? Спрятался в кустах неподалёку от университета и принялся насмехаться над Истребительницей и её неудавшейся сексуальной жизнью. В этом не было вообще никакого смысла. Да даже в самый первый раз, когда Джойс атаковала его топором, он вполне мог увернуться и свернуть ей шею, а потом моментально выпить досуха. И вообще, он всегда ценил агрессивных женщин.)
И, чёрт возьми, неужто у Джойс нет своей жизни, друзей? Кого-то с работы или соседей, готовые поболтать? Но она всегда одна, когда Спайк заскакивает в гости. Насколько одинокой нужно быть, чтобы начать наслаждаться компанией своего врага, проводить вечера за бородатыми анекдотами и кроссвордами из «США сегодня»?
Да, так он представляет себе жизнь Джойс, и каждый раз, когда он переступает порог, в его голове играет музыка из «Сумеречной зоны»**. «Вы собираетесь войти в иное измерение...». Джойс живёт в своей собственной микрореальности, во вселенной, лишь мимолётно напоминающей нашу. Это странное место. Здесь Истребительницы проживают долгие и счастливые жизни, опасность проходит стороной, а обитающие тут герои всегда готовы спасать мир. В реальности Джойс она успеет обзавестись внуками, и лишь потом дочь похоронит её, не наоборот. Даже Спайк не является угрозой в мире Джойс (и эта часть всегда до ужаса смешит его). Он словно какой-то чёртов герой, друг Истребительницы и защитник слабых. Это забавно, она даже не представляет, насколько. Как это вообще возможно? Просто он, должно быть, тоже не в своём уме.
* изготовительницы женских шляп
** американский телевизионный сериал, является смесью фэнтези, научной фантастики, драмы и ужаса.
Название: Любовь подружек
Переводчик: Тёнка
Бета: [J]fandom Whedonverse 2012.[/J]
Оригинал: AngelusUK "A Girlfriend's Love", отправлено
Ссылка на оригинал: ссылка
Размер: 1423 в оригинале
Пейринг/Персонажи: Уиллоу/Тара, Дон
Категория: фемслэш
Жанр: романс
Рейтинг: PG
Краткое содержание: Дон спрашивает Уиллоу о ее чувствах к Таре.
Уиллоу сидела на краю постели и тихо наблюдала за мирным сном Тары, гладя свою любимую по волосам. То, как грудь девушки поднималась и опускалась в такт дыханию, заставляло ее улыбаться. Таре было нехорошо, у нее поднялась температура, и Уиллоу решила сама за ней присмотреть.
Жар начался у Тары прошлой ночью, когда она была в патруле, помогая искать демона, упавшего с неба. Уиллоу всегда беспокоилась о любимой и хотела заботиться о ней. Ведь Тара была для нее всем миром, а у Тары вместо семьи была только Уиллоу и остальная банда Скуби.
Тихий стук в дверь заставил Уиллоу вздрогнуть, отвлекаясь от мыслей. Она вздохнула и осторожно встала, стараясь не разбудить подругу. Открыв дверь, на пороге она увидела Дон Саммерс, младшую сестру Истребительницы и лучшей подруги Уиллоу, Баффи. Уиллоу отступила, впуская ее в комнату, указала на спящую фигуру и приложила палец к губам.
- Привет, Донни, - тихо прошептала она. - Как дела?
- Я в порядке, спасибо. Как Тара? - так же тихо ответила Дон, не желая будить больную.
- Не так уж плохо, сегодня ей получше, - сказала Уиллоу. - Думаю, скоро она полностью поправится.
Дон улыбнулась, наблюдая, как Уиллоу отвернулась на секунду, чтобы проверить завозившуюся в постели Тару. Она взяла мягкое полотенце, осторожно стерла бисеринки пота с ее лба и, убедившись, что она все еще спит, повернулась к Дон. Дон была очарована преданностью Уиллоу.
- Уилл? - спросила она у ведьмы.
- Да, Донни?
- Я люблю это, - просто сказала она.
- Что ты имеешь в виду? - озадаченно спросила Уиллоу.
- То, как ты заботишься о ней. Я люблю это, - сказала Дон. - Я часто вижу, как ты присматриваешь за ней. Я никогда не видела, чтобы Баффи и Райли так друг о друге заботились, и теперь, когда он ушел, я полагаю, никогда и не увижу. Но с вами все по-другому.
Уиллоу улыбнулась и протянула руку, чтобы погладить малышку Саммерс по голове.
- Спасибо.
- Она действительно много для тебя значит, не так ли? - спросила ее Дон. - Я никогда не видела двух людей, настолько влюбленных друг в друга, - она замолчала на мгновение, когда Уиллоу быстро повернула голову, взглянув на блондинку на кровати. - Я имею в виду, Ксандер и Аня просто помешаны на сексе, но с тобой и Тарой все совсем по-другому. Я вижу это в том, как ты смотришь на нее, а она на тебя. Это любовь.
Улыбка Уиллоу становилась все шире с каждым словом Дон, совпадающим с ее собственными мыслями. Тара действительно занимала в ее сердце место, которого никто не мог коснуться. С тех пор, как они влюбились друг в друга, день за днем их любовь становилась все сильнее.
- Это так мило, Донни.
- Уиллоу, насколько ты ее любишь? - спросила Дон.
- О, Дон, это сложно объяснить, - сказал Уиллоу, удивившись вопросу. - Она теперь часть моей жизни. Я не могу представить себе мир без нее. Мое сердце поет, когда она смотрит на меня, и ее улыбка всегда наполняет меня радостью, - сказала Уиллоу с сияющими глазами. - Я люблю Тару каждой частичкой моей души и знаю, что Тара любит меня. Это странно, я знаю, но я думаю, это почти можно назвать магией.
Дон тоже просияла, улыбнувшись.
- Я так рада за вас, правда. Я думаю, между вами двумя есть нечто особенное. Настоящая любовь большая редкость в наше время, и я счастлива, что вы нашли ее друг с другом.
Уиллоу обняла девочку и прижала к себе, отпустив через время с мягким поцелуем в лоб.
- Спасибо. Это очень много значит для меня, и это действительно нечто особенное, Дон - то, как я в нее влюблена. Она моя девушка, и я не могу быть без нее.
Дон ответила улыбкой.
- Не думаю, что тебе когда-нибудь придется об этом беспокоиться.
Дон прервалась, когда заметила, что фигура за спиной ведьмы зашевелилась. Уиллоу обернулась и увидела, как ее подруга потягивается и зевает, просыпаясь. Уиллоу немедленно подошла к кровати, села рядом с девушкой и убрала с ее лица несколько прядей светлых волос.
- Привет, - слабо сказала Тара.
- Как ты себя чувствуешь, милая? - спросила Уиллоу и поцеловала ее прежде, чем она смогла ответить.
Дон, улыбаясь, наблюдала, как Уиллоу целует свою возлюбленную в губы и как Тара в ответ смотрит на нее блестящими глазами. Дон подошла к ведьмам, и Тара, заметив ее, улыбнулась.
- Привет, Дон, - сказала она.
- Привет, Тара. Как ты себя чувствуешь? - спросила Дон.
- Спасибо, милая, не так уж плохо. Немного ослабела и хочу пить, но я в порядке, - улыбнулась Тара.
Уиллоу пошла к холодильнику, достала из него небольшую бутылку воды и вернулась к кровати.
- Вот, выпей немного, - сказала она мягким, утешающим голосом.
- Спасибо, Уиллоу, - сказала Тара и сделала глоток. - Так лучше. Спасибо.
Уиллоу взяла у нее бутылку, поставила ее на стол и снова обернулась к возлюбленной. Еще раз поцеловав Тару в губы, она посмотрела девушке в глаза.
- Я люблю тебя, - серьезно сказала она.
Небольшая улыбка Тары стала шире, и она вернула поцелуй.
- Я тоже тебя люблю, Уиллоу.
Дон села рядом и обняла Тару.
- Я рада, что тебе лучше, Тара. Уиллоу все это время не оставляла тебя одну практически ни на минуту. У тебя совершенно особенная девушка, ты знаешь?
- Я знаю, - ответила Тара.
Уиллоу выпустила Тару и обняла Дон.
- Спасибо, Донни.
- Нет проблем, - она остановилась на мгновение, а потом снова заговорила: - Ну, я думаю, лучше будет оставить вас двоих наедине. Увидимся позже!
- Хорошо, Дон. Иди к маме и передай ей мои наилучшие пожелания. Надеюсь, ей тоже лучше после операции, - улыбнулась Уиллоу.
- Окей, я передам. Тара, я была рада увидеть, что ты поправляешься, - ответила Дон.
- Спасибо, и передай своей маме привет от меня, - сказала Тара.
- Пока-пока вам обеим, - весело сказал Дон и ушла, оставив ведьм наедине.
Уиллоу повернулась к подруге, вгляделась в ее лицо и отметила, что ее щеки немного порозовели по сравнению с недавней бледностью. Уиллоу снова потянулась к ней и поцеловала ее еще раз, тепло улыбаясь любимой. Тара подняла взгляд на Уиллоу.
- К чему столько поцелуев? - тихо спросила она. - Хотя я, конечно, не возражаю.
- Это просто мой способ сказать, как сильно я тебя люблю, - сказала Уиллоу, улыбаясь от уха до уха.
- Уиллоу, я уже знаю, как сильно ты меня любишь, и надеюсь, ты понимаешь, что я люблю тебя не меньше, - сказала Тара.
- Да, Тара, я вижу эту любовь каждый раз, как смотрю в твои глаза, - согласилась Уиллоу. - Иногда мне кажется, что ради этой любви я могу жить вечно.
Влюбленные крепко обнялись, питаясь силой и теплом тел друг друга. Уиллоу была счастлива, что Тара чувствует себя лучше, а краткий разговор с Дон сделал ее день прекрасным.
- И чем ты хочешь заняться теперь? - спросила Уиллоу у своей девушки.
- Ну, я немного голодна, так что мы могли бы заказать еду на дом, - сказала Тара. Она заметила легкое разочарование на лице Уиллоу, снова обняла ее и поцеловала. - А потом мы могли бы немного, ну... пообниматься.
Уиллоу пристально посмотрела в глаза Тары и улыбнулась, убеждаясь, что ей и правда лучше.
- Ну, это звучит как неплохой план. Перекус, а потом обнимашки. Я готова к этому.
- Хитрюга.
Название: Мини №4Автор: Тёнка
Бета: [J]fandom Whedonverse 2012.[/J] и анонимный доброжелатель
Размер: мини (2007 слов)
Пейринг/Персонажи: Линдсей, Ангел
Категория: джен
Жанр: ООС, АУ, юмор, флафф, немножко драмы и хэдканона
Рейтинг: от G до PG-13
Краткое содержание: "хочу чтобы Ангел ночью нарвался на пьяного Линдсея и провожал его до дома чтоб не съели х)))))"
Примечания: ООС, АУ, фанонный образ персонажей, хэд-канонный взгляд на их отношения и вообще
Иногда для спасения чьей-то жизни не нужны были древние пророчества и видения Корделии - достаточно было просто взять нож, пару кольев и пройтись по полупустым ночным улицам, как в старые добрые времена Саннидейльских патрулей в компании Баффи. Особо урожайными в такие вечера оказывались темные аллеи позади шумных баров - вампиры обожали кормиться в подобных местах, лениво выбирая из редких пьяных прохожих жертву поаппетитнее. Сам Ангел в бытность демоном никогда так не поступал, считая подобный вид охоты недостойным его артистичной натуры, но он хорошо помнил точно такой же пустынный закуток в маленьком ирландском городке, ставший двести сорок шесть лет назад местом его второго рождения.
Вот и сегодня вечером в переулке за первым же случайно выбранным шумным баром с подозрительно рогатым контингентом обнаружились как пьяный бедолага, неловко пробирающийся вдоль стены к дороге, очевидно, с намерением поймать такси, так и двое клыкастых приятелей, радостно и не слишком тайно обсуждающих, просто его ограбить и сожрать, или же избить предварительно. Они так и рассыпались в прах с отрытыми ртами, оборванные на середине фразы. Ангел даже посочувствовал им мимоходом.
Предполагаемая жертва тем временем, не подозревая о своем счастливом спасении, стояла, упершись лбом в стену для поддержания равновесия, и пыталась непослушными руками закинуть на плечо лямку от чехла с гитарой. Безуспешно.
Ангел покачал головой. Парень просто нарывался на неприятности, всем своим видом крича «эй, ты, съешь-ка меня, пока я тепленький и беспомощный!». Отпускать его одного шастать по такому району было все равно что собственноручно свернуть ему шею.
Парень, наконец, справился с гитарой и храбро отступил от стены. Свет фар проезжавшей мимо машины бледным пятном скользнул по его лицу, и Ангел немедленно пожалел о том, что на свою беду распылил тех двоих вампиров. Может, это были хорошие парни. Чемпионы. Спасители мира!
Во всяком случае, если бы он не помешал им закусить Линдсеем МакДональдом, за одно это их могли бы причислить к лику святых.
Пока Ангел печалился об упущенных возможностях, Линдсей предпринял еще одну смелую попытку самостоятельного передвижения и, качаясь, поплелся к дороге. Через пару шагов он начал негромко, по его меркам, но чрезвычайно призывно, по мнению ночных обитателей города, мурлыкать себе под нос какой-то смутно знакомый мотивчик.
Ангел, не глядя, свернул шею высунувшемуся на запах и звук еды из канализационного люка вампиру и, мысленно ругая последними словами свое гребаное Предназначение, пошел следом за покачивающимся в такт ритму песни адвокатом.
Невинный или нет - далеко нет! - он все же оставался человеком, и превращать его в бродячий фаст-фуд было бы не по-Чемпионски.
Просто посадить его в такси, и все. Не съест же его таксист? Ну, максимум, ограбит, изобьет и вышвырнет без сознания на окраине города. Но не съест!
В районе ароматных мусорных баков что-то подозрительно заскреблось. Ангел, невидимой тенью скользивший за неспешно продвигающимся вперед Линдсеем, притормозил и настороженно схватился за нож.
- Собачка! - радостно воскликнул Линдсей, присаживаясь на корточки и протягивая к кубарем выкатившемуся из тени комку грязной шерсти, когтей и клыков руку. - Хорошая собачка, хорошая!
Клыкасто-когтистое высунуло здоровенный розовый язык и облизало предложенную ему руку.
- Милый песик, - продолжал сюсюкать Линдсей. - Голодный, да? Хочешь кушать? Бедняжка, конечно, хочешь, попробуй-ка прокормись на улице...
В его нетрезво дрожащем голосе явственно зазвучали слезы.
- А у меня только жвачка. И арахис из бара. Ты будешь арахис? Нееет, ты не будешь арахис. И жвачку не будешь...
Ангел зевнул и прислонился к стене. Клыкасто-когтистое перевернулось на спину и подставило Линдсею покрытый мягким пухом живот.
- Хороший песик, хороший! Ничего, я тебя не брошу. Хочешь кушать? Пойдем. Пойдем! Я куплю тебе большой вкусный ход-дог!
Обрадованный своим гениальным решением, Линдсей вскочил на ноги, пошатнулся, развернулся и целеустремленно затопал обратно в сторону бара, едва не сбив с ног чудом успевшего отпрыгнуть Ангела. Клыкасто-когтистое нехотя встало на ноги и потрусило следом, неодобрительно рыкнув в сторону вампира.
Ангел обреченно застонал, воткнул нож в темечко вылезшему из бака демону и кинулся следом за Линдсеем и его новообретенным питомцем.
Ночка предстояла долгая.
Пьяный Линдсей оказался настолько алогичен и непредсказуем, что пару раз Ангел терял его из вида, и каждый раз опасался найти его под утро с двумя аккуратными дырочками в шее. Но нет, хранимый то ли Богом, то ли своим непосредственным начальством, Линдсей и следующее за ним косматое чучело снова и снова попадались на пути, буквально вываливаясь из угрожающе темнеющих переулков. Причем один раз Линдсей вывалился без гитары, и несколько не слишком приятных минут Ангел потратил, удивляясь себе и шаря по грязному асфальту в непроглядной даже для его вампирского зрения темноте. Найдя все-таки потерянный инструмент, Ангел решил, что самому его тащить будет надежнее, и поспешил за успевшим порядочно отдалиться Линдсеем.
В следующий раз он догнал его у круглосуточного ларька. Хот-догов там не было, так что Линдсей кормил когтисто-клыкастое чем-то вроде бы мясным, но порубленным на куски и завернутым в салфетку из теста. Ангел скривился - не нравились ему эти заграничные штучки, - и приблизился как раз вовремя для того, чтобы отобрать у обрадовавшегося нежданной удаче продавца кошелек Линдсея, который тот сунул в качестве оплаты, буркнув «сдачи н'надо».
Адвокат сидел на бордюре, пачкая свои дорогущие фирменные брюки, и подсовывал псине все новые и новые кусочки, которые, возможно, когда-то были с этим чучелом одного вида. Псина, впрочем, не возражала.
Вампирское чутье подсказывало, что скоро рассвет.
Пришло время решительных действий.
- Вау, - хрипло удивился Линдсей. - У т-тебя есть брат-близнец? Нам об этом не было известно. Я должен связаться с Партнерами...
Он захлопал себя по карманам в поисках сотового.
Ангел вытащил его из своего кармана и с терпением медбрата психбольницы протянул его Линдсею.
- Спасибо, - благодарно кивнул тот и, потыкав пальцами в кнопки, сник: - Не работает!
Он посмотрел на Ангела так, будто в этом был виноват он, а вовсе не то, что пару кварталов назад телефон выпал из его кармана и ухнул в канализационный люк.
- Что ты здесь делаешь? - вопросил он, после паузы, потраченной на тщательное обдумывание ситуации.
- Это свободный город, - пожал плечами Ангел.
- Нееет, - замотал головой Линдсей. - Ты, это. Ты врешь!
- Ладно, - сдался Ангел. - Я тут, потому что я слежу за тобой от бара, возле которого тебя хотели сожрать. Не стоит благодарности.
- Ерунда, - ухмыльнулся Линдсей. - Меня бы никто не рискнул сожрать. У меня есть... у меня... - он снова зашарил по карманам. Ангел вздохнул и вернул ему кошелек.
- О, вот! - обрадовался Линдсей, вытаскивая зажатую между водительскими правами и кредиткой карточку с изящным вензелем «W & H». - Если бы на меня напали, я бы показал визитку. С Вольфрам и Харт в этом городе не связываются, знаешь ли. Никто. Кроме тебя.
- Ну да, - кивнул Ангел. - Вампиры бы обязательно подождали, пока ты вытащишь карточку. А все поголовно демоны в этом городе — грамотные.
- Мне кажется, - задумчиво изрек Линдсей, - что ты мне не веришь.
- Как ты мог такое подумать? - ужаснулся Ангел и протянул ему руку. - Так, подъем.
- Зачем подъем? - полюбопытствовал Линдсей, послушно вставая и повисая у Ангела на плече.
- Я отвезу тебя домой, - вздохнул Ангел.
Его собственная машина стояла на парковке перед офисом, и тащиться до нее было бессмысленно, так что Ангел, придерживая Линдсея и периодически отпихивая ногой плетущуюся следом собаку, кое-как добрался до дороги и тормознул первое же такси.
Момент, когда Ангел понял, что водитель не отражается в лобовом зеркале, а водитель понял, что видит в нем только одного из своих пассажиров, был одинаково неловким для обеих сторон.
- К черту, - закатил глаза Ангел. - Чемпионства на сегодня хватит. Просто отвези нас по этому адресу.
Он вручил дрожащему от страха клыкастому шоферу - явно из новообращенных, еще пахнет солнцем, - права Линдсея, расплатился из его же кошелька, мстительно отвалив приличные чаевые (но все же не такие огромные, какие взял бы паренек из ларька с восточной кухней), и попытался выставить наружу пробравшуюся в машину псину.
- Он ед'т с 'ами, - пробурчал Ангелу в плечо мирно дремлющий Линдсей. - Я его к себе возьму. Он хор'ший. А тебя не пущу, ты плохой. Ты мне всю жизнь испортил...
- Да-да, и ты отдал мне свои лучшие годы, а ведь мама тебя предупреждала, - закивал Ангел.
Водитель покачал головой, проворчал что-то неодобрительное по поводу связей с живыми, и тронулся.
Ангел решил убить его как-нибудь потом.
На пороге квартиры Ангел замешкался. Открыть-то он ее открыл - к счастью, ключ обнаружился в кармане пиджака Линдсея, и в брюки к нему лезть не пришлось, - а вот войти не мог; но и вариант «впихнуть Линдсея внутрь и оставить спать лицом в коврик для обуви» ему почему-то не нравился.
Линдсей, спавший у Ангела на плече всю дорогу, включая подъем по лестнице, открыл глаза и безмятежно улыбнулся.
- Это моя квартира, - сообщил он Ангелу. - Моя собственная. Хочешь посмотреть?
Не дожидаясь ответа, он за руку потянул Ангела за собой. Ангел зажмурился, ожидая, что защита вытолкнет его обратно, но, очевидно, высшим силам достаточно было и такой формулировки. И то, что владелец дома, говоря это, был пьян в стельку, их не беспокоило.
- У меня есть еще виски, - покачиваясь, сообщил Линдсей, и обвел комнату задумчивым взглядом. - Только я не помню, где... ты будешь? Я буду. А песик не будет. Ему нельзя.
Высказав эти, несомненно, умные мысли, он на автопилоте добрался до бара, открыл его и с радостным возгласом извлек оттуда искомую бутылку.
Ангел не придумал ничего лучше, чем сгрузить чехол с гитарой на кресло, присесть на краешек дивана и принять предложенный бокал, в который Линдсей дрожащей рукой щедро плеснул алкоголь. Из его собственного бокала виски чудом не выплескивался.
Несколько минут они молчали.
- Так, эээ, - неловко нарушил тишину Ангел. - У тебя день рождения?
- У меня? - удивился Линдсей. - С чего ты взял?
- Ну, ты не похож на типа, который так каждый день надирается, - пожал плечами Ангел. - Значит, сегодня у тебя был повод.
- Пятница, - аналогично пожал плечами Линдсей, так, словно это все объясняло.
- И тем не менее... - продолжил Ангел, но взглянул на Линдсея, поймал его неожиданно тоскливый взгляд и поспешно сменил тему: - А почему один?
- А с кем? - вопросом на вопрос ответил Линдсей.
- Ну... с Лайлой? - предположил Ангел. Шансов на то, что в такой огромной фирме ему попались два знакомых друг с другом человека, были малы, но...
- Да эта стерва меня за свой счет напоит, сфотографирует и зальет фото на сайт фирмы в общий доступ, - невесело фыркнул Линдсей. - Проверено, - пояснил он в ответ на удивленно поднятые брови Ангела.
Псина процокала когтями по дорогущему паркету и положила блохастую голову на колени Линдсею. Тот отставил бокал в сторону и умиротворенно запустил руки в спутанную шерсть.
- И ладно фотографии, - печально вздохнул он, сделав пару глотков. - А если сболтну чего?..
- А что ты можешь сболтнуть? - живо заинтересовался Ангел.
- А тебя не касается, - неожиданно трезво ответил Линдсей, поджав губы и нахмурив брови. - И в'бще, что ты тут делаешь?
Он предпринял неловкую попытку угрожающе подняться.
- Хотел бы я знать, - пробормотал себе под нос Ангел и значительно громче ответил: - Уже ухожу.
- А, - кивнул Линдсей. - Это хорошо. Уходи. Только... - он замолк на середине фразы, продолжая гладить собаку и глядя в стену остекленевшим взглядом.
- Ну? - нетерпеливо подбодрил его Ангел.
- Допьем сначала? - тихо спросил Линдсей и кивнул в сторону полупустых бокалов, продолжая смотреть на стену.
Ангел закусил губу и прислушался к своим чувствам.
По всему выходило, что до рассвета еще около часа.
Линдсей продолжал не смотреть в его сторону, теребя псину за уши.
- Ладно, - согласился Ангел. Встав, он взял бутылку и долил виски в бокалы до самого края. - Допьем.
Он протянул Линдсею одну из порций.
Тот внимательно изучил ее и отметил ее удвоение удивленным поднятием бровей.
- Ты хочешь, чтобы утром у меня было дикое похмелье, - резюмировал он.
- Именно так, - согласился Ангел. - Это мой злобный план. Ты его раскрыл, и теперь мне придется тебя убить. А мог бы обойтись головной болью!
- Ты не убиваешь людей, - пробормотал Линдсей. - Хотя некоторых стоило бы.
- Составь список, и я подумаю, - ухмыльнулся Ангел, садясь обратно.
Линдсей сделал глоток и неожиданно улыбнулся - ужасно робко по сравнению с его обычными «кто-здесь-главный»-ухмылками.
Псина заурчала и лизнула его руку.
Название: Отрицание
Переводчик: Тёнка
Бета: [J]fandom Whedonverse 2012.[/J] и анонимный доброжелатель
Оригинал: Denial by Lestat Mansos (запрос на перевод отправлен)
Ссылка на оригинал: Denial
Размер: мини (2468 слов в оригинале, 1835 — в переводе)
Пейринг/Персонажи: Ангел/Линдсей (а так же Ангелус/Линдсей и Лиам/Линдсей)
Категория: слэш
Жанр: романс, юмор
Рейтинг: от G до PG-13
Краткое содержание: Но Линдсей не знал об ангеловом растроении личности. Он не знал о Манилове, снятии кожи или ирландском пьянице. Он знал только, что его нездорово притягивает человек, желающий видеть его мертвым, сам, вообще-то, являющийся мертвым, и что все это очень, очень плохо.
Примечание: (все, что вы еще хотите прописать)
Лиам влюбился первым.
Лиам, вечно пьяный бабник, который провел большую часть своей жизни, шляясь по барам, катясь под откос (проливая не меньше, чем потребляя) и болтая с официантками, полюбил его прежде, чем Ангел даже обратил на него внимание.
Он очень гордился своей восприимчивостью, на самом деле.
Лиам, очаровашка с грубым ирландским акцентом, длинными спутанными волосами и развратной улыбкой, пойманный в ловушку в его жестковолосом, мрачно-задумчивом немертвом воплощении, бросил один взгляд на невозмутимого, безразличного Линдсея и понял без сомнений, что Что-То Должно Быть. Как в сказке, как в народной песне, как в современной мелодраме Лиам понял, что это предначертано свыше.
Ангел никогда не смотрел на звезды. Лиам полагал, что это было частью вечного наказания, на которое его несчастное альтер-эго себя обрекло, и это заставляло его сходить с ума от тоски. В конце концов, существование Лиама было зеркальной противоположностью Мистера Хмурствование, а существование Ангела было просто отчаянно скучным.
Ну, не считая борьбы с демонами, поисков искупления и внебрачных связей с соблазнительной блондиночкой. Что обычно заканчивалось потерей души, серией кровавых убийств и чертовски большой порцией тоски, когда хнычущий ублюдок возвращался в свое тело.
Лиам определенно был на стороне Ангелуса. Ангелус по крайней мере понимал, что прекрасные вещи в мире заслуживают признания, и иногда слушал советы Лиама. Тогда как Ангел, сволочь с истекающим кровью сердцем, утрамбовывал его как землю на свежей могиле, чтобы убедиться, что Лиам никогда никому не покажется. Ох, как Лиам ненавидел это, особенно когда Ангелус оказался заперт в этой мысленной тюрьме вместе с ним!
Лиам в свое время, увидел бы _его_ как прекрасный образец мужской красоты, как идеальное сокровище, которым _он_ был.
Со светло-песочными волосами, напоминающими ему принцесс из сказок, которые в детстве рассказывала мать... С голубыми глазами и потрясающими ресницами, достаточно длинными для того, чтобы связать из них удобный свитер... И нельзя забывать про эти изящные, женственные бедра (Лиам ничего не мог с собой поделать, его всегда привлекали бедра).
Лиам бы прошел, пошатываясь, через всю таверну и купил парню выпить. Потом провел бы ночь, убалтывая его пойти с ним в арендованную комнату наверху, быстро сделал, что хотел, и слинял, не оплатив счет.
Да, Лиам был низкопробным ублюдком. Его это устраивало.
... Проблема была в том, что Лиам, сильный и умный настолько, насколько способен человек быть таковым, не остановился бы до тех пор, пока не поймал бы на крючок эту прелесть, не выцарапал бы когтями путь до самых глубин его души и не построил бы себе уютный домик в самом центре его сердца. Лиам проводил свои (и Ангела, и Ангелуса) одинокие дни, шатаясь внутри все еще крепкого, хоть и давно мертвого, тела, которое они вынуждены были делить, и задавался вопросом, когда же ненормальный Темный Мститель поймет, что две из трех его личностей по уши втрескались в злого мальчишку-адвоката.
Потому что было совершенно ясно, что Ангелус тоже его любит.
Но, разумеется, с Ангелусом все было не так просто.
Для Ангелуса, если честно, все дело было в праве собственности. Отчетливой, чистой, здоровой принадлежности. Черное и белое, никаких серых зон. Ангелус смотрел на Линдсея и видел очаровательного питомца, с некоторой примесью его самого.
Больше чем примесью. Довольно большой частью, вообще-то. Жаждущий власти, непорядочный, бесчестный, сексуальный до мозга костей и со вкусом одетый, Линдсей, с бушующей в нем яростью, отчаянно пытающийся доказать свою цену миру, который жестоко отторгал его бесчисленное множество раз, мечтающий отомстить за обиженную семью (это было довольно трогательно), был _определенно_ предназначен ему. Ангелусу. Чтобы захватить и удержать, пытать и насиловать... как Уильям, только с нежной кожей лица и потрясающим голосом.
Но была и другая сторона.
У Линдсея была совесть, и Ангелус не собирался иметь дело с подобной раздражающей чепухой. Его золотоволосый избранник был сделан из того же теста, что и Ангел - самодовольная одушевленная половина. Хнычущий, испытывающий вину, мечтающий уничтожить мир и спасти его одновременно.
Ему это не нравилось.
Нет, если бы Линдсей был совершенным, он бы маниакально, зло, с явным южным акцентом смеялся над больными, беспомощными, брошенными стариками и подобными забавными вещами. Он бы работал круглосуточно над тем, чтобы вытащить Ангелуса из его тюрьмы, из заточения в темных глубинах ухоженной головки Вампира с Душой, где он был заперт в компании вечно пьяного ирладского парня, оставшегося еще с пред-Дарловых времен. Но Линдсей не делал этого! Он сидел за своим столом, подписывал чеки, занимался злобными клиентами и даже не думал об Ангелусе лишний раз!
О, как только он выберется, первое, что он сделает...
...ну, первым делом он дождется темноты...
Но потом, как только сядет солнце, он притащит свою задницу в офис Вольфрам и Харт, ломая шеи всем, кто попадется ему на пути (возможно, задерживаясь немного, чтобы пошутить и посмеяться над мертвыми игрушками), и обратит этого сукина сына, с привлечением большого количества пыток и вылизывания шеи.
Ах.
Он планировал это, прогонял в голове снова и снова, слушая болтовню Лиама, погружаясь в Фестиваль Страданий Ангела, получая удары, живя в тени и снова возвращаясь к обдумыванию плана действий. Это занимало время. Люди часто не задумываются об этом, но минус того, что ты заперт в чьих-то пропитанных виной мыслях в том, что никто не оставит тебе книгу, пару кроссвордов или карточный стол. Злодейские заговоры — единственное, что позволяет убить еще один день.
У него было много таких планов. С убийствами, обезглавливанием, похищениями, пытками...
Линдсею это понравится. Точнее, Вамп-Линдсею. Одинокий Ковбой Линдсей, вероятно, будет шокирован и напуган. А Ангелус будет хихикать и болтать, погружая свои клыки в эту горячую плоть... прямо в выпуклую вену на его шее... чувствуя поток теплой крови, стремящейся навстречу его голодному языку...
Черт, он все спланировал. Проклятый Ангел и его упрямство! Убрать душу, освободить Ангелуса, дать ему адвокатишку, и все будет прекрасно. Убить англичанина, содрать кожу с брюнеточки, обратить адвоката. Убить, содрать, обратить. Просто, как пирог.
Но Ангел не позволял. И Ангелус возвращался к планированию, надеясь, не смотря на имеющиеся шансы, что однажды что-то выпустит его на волю, или хотя бы Ангел заметит, что Линдсей — Тот Самый, и сделает что-то, совпадающее с желаниями Ангелуса. Это будет лучше, чем ничего. Он согласен пойти на компромисс по поводу сдирания кожи.
Господи, он так надеялся, что Ангел заметит.
Но Ангел не замечал.
Точнее, замечал, но игнорировал. Подавлял, силой отправлял в те же темные пещеры, где хранил Баффи, Дарлу, отвратительную цыганскую девочку, Ангелуса и Лиама. Он иногда позволял себе несколько Линдсеецентричных фантазий, в которых он обычно душил этого ничтожного остряка до смерти, прятал тело и посылал соболезнования его семье.
О, прекрати. У парня есть душа, в таких случаях положено потратиться на цветы!
Хотя, если подумать, иногда в этих фантазиях он не душил его, а впечатывал в стену, чтобы ворваться в это корчащееся тело, стискивая пальцами изящные бедра и толкаясь в него без стыда и любых посторонних мыслей. У Ангела был пунктик на бедрах. Он обвинял во всем Линдсея, потому что тот имел наглость быть эстетически привлекательным засранцем.
Иногда он спал, и ему снилось, как он наносит Линдсею смертельный удар, наблюдая, как тот сопротивляется и кричит, когда лезвие проникает ему под кожу. Кровь пузырилась, вытекая из раны... Ангел вставал на колени, наклоняясь к густой, горячей темно-красной жидкости, пропитывающей его рубашку...
Эти сны заканчивались тем, что Линдсей, истекая слезами, пересиливал себя и начинал умолять сохранить ему жизнь. Ангел кивал, ласково гладя его по мягким волосам и нашептывая на ухо нежную чепуху. Затем они возвращались в Гиперион и занимались диким сексом, включающим в себя шоколадный сироп и связывание... а потом он просыпался, принимал душ и ругал себя за то, что опять перепил зараженной свиной крови, потому что только она, _конечно_, могла быть причиной этих ужасных кошмаров.
Только так. А когда два голоса в его голове становились слишком настойчивы, он просто включал проигрыватель в кабинете немного громче и терялся в нежном звучании музыки.
«Ох, Линдсей... ты приходишь и даешь, ничего не прося взамен... но я отрезал тебе руку, Линдсей...»
Да. Нет ничего лучше, чем немного Манилова, чтобы смыть психотическое чувство жажды обладания своим злейшим врагом. А когда он не помогает, всегда остается вино. Много вина. Достаточно, чтобы довести себя до состояния временного спокойствия.
Отрицание было забавной штукой.
Линдсей, с его стороны, находился в блаженном неведении.
Конечно, он знал основу. Ангел, загадочный тип в черном кожаном плаще, когда-то был злом, а теперь стал ноющим мягкозадым ублюдком, целью жизни которого было делать его несчастным. Переспать с его женщиной. Отрезать ему руку. Оставить умирать медленной смертью в винном погребе дома Холланда от рук вышеупомянутой женщины.
Он знал, что Ангел выглядел смертельно сексуальным, простите за каламбур, и что Линдсею становилось неудобно и жарко под воротничком, когда он ловил один из тех его темных, задумчивых взглядов. Он знал, что даже когда Ангел пытался убить его, лично или нет, ничто не могло остановить приток крови к некоторым частям тела просто от упоминания его имени.
Что поделать. Бог дал мужчине мозг и пенис, но крови хватает для нормальной работы только чего-то одного.
Но он не знал об ангеловом растроении личности. Он не знал о Манилове, снятии кожи или ирландском пьянице. Он знал только, что его нездорово притягивает человек, желающий видеть его мертвым, сам, вообще-то, являющийся мертвым, и что все это очень, очень плохо.
Он знал, что иметь глупые, мягкие, нежные как день святого Валентина чувства к Ангелу нехорошо. Поэтому Линдсей поступал так, как поступил бы любой мужчина — напивался и делал вид, что ему наплевать. Что не делало его слишком счастливым, если учесть, что он работал в одной фирме с чтецами мыслей и прочими магическими тварями...
Поэтому Линдсей искал выход чувствам.
Он ходил в спортзал. Занимался лепкой. Начал курить. Иногда устраивал вечер пьяного караоке в Каритас, и Хозяин смотрел на него влюбленными глазами. Он не думал об Ангеле, он не искал Ангела, он _вышвырнул_ Ангела из своей головы.
Пока не вернулся однажды домой с новой пачкой сигарет и не обнаружил Ангела сидящим на диване в своей квартире, чертовски спокойным, вертящим большими пальцами и листающим программу ТВ.
Тогда Линдсей запаниковал.
Были крики. Были удары. Были потоки сарказма, льющиеся пулеметной очередью — хвала вспыльчивости Линдсея.
Лиам просто ждал, не переставая надеяться, что Ангел, наконец, предпримет какие-то шаги. Ангелус, которого затолкали еще глубже в попытке не дать демону вырваться на свободу и вцепиться наглому мальчишке из Оклахомы в горло, с тоской в глазах пытался намекнуть хотя бы на свои планы на горячий разнузданный секс.
Ангел, страдающий от дикой головной боли и внутренних противоречий, смущенный нападением разных точек зрения и не слишком успешно уклоняющийся от летящих в него с раздражающей частотой предметов меблировки, схватил мальчика за руки и затащил на икеевский диван, разложив на скользкой кожаной поверхности в попытке прекратить борьбу, прижав его к груди (и постаравшись не дать ему воткнуть нож для бумаг в спину).
И вдруг в один момент другие его личности были забыты и вытолкнуты прочь, и в редкий момент абсолютной ясности Ангел получил полный контроль. Все стало белым, все стало простым, все стало бесспорным, и он, дурак, наконец-то понял, что нужно сделать.
Ему всегда было интересно, каким будет Злое Воплощение Вольфрам и Харт на вкус. Теперь он знал. Дым, сахар и _жизнь_. Ангел решил, без лишних предубеждений, что это нечто, к чему он определенно может привыкнуть. Запустив руку в шелковистые волосы, которые прилегали к голове, которая прилегала ко рту, который прилегал к его губам, в то время как Линдсей потянулся и стиснул его широкие (обычно сгорбленные) плечи, чтобы притянуть его ближе, он вдруг понял, что это единственный раз...
Когда все пришли к согласию.
Название: DeNile
Переводчик: Тёнка и veliri
Бета: [J]fandom Whedonverse 2012.[/J]
Оригинал: Indri "DeNile" , отправлено
Ссылка на оригинал: ссылка
Размер: 1382 в оригинале
Пейринг/Персонажи: Спайк, Джойс
Категория: джен
Жанр: драма, friendship
Рейтинг: PG
Таймлайн: "Баффи", конец четвертого сезона.
Краткое содержание: Дело в том, что Джойс Саммерс определенно сумасшедшая.
Дело в том, что Джойс Саммерс определенно сумасшедшая. На самом деле, удивительно, как она умудряется выглядеть нормальной - никаких закатывающихся глаз или волнистых движений руками, которые он обычно замечал за Дрю. Довольно много болтовни, да, но это почти мило. И, тем не менее, она совершенно чокнутая, ее шарики давно заехали за ролики, и эта съехавшая башня увенчана небольшой безумной вишенкой.
Потому что вот она, бегает по кухне и достает для него угощение. Достает для него угощение. Разве она не помнит, как ударила его топором? Или это все пусть-прошлое-останется-прошлым, ты-спас-мир-достаточное-количество-раз, или просто ты-хотя-бы-не-приятель-Ангела? Потому что вот она, вернулась из кладовой с коробкой соленых крекеров и миской.
- Ах, крекеры! - говорит он, потому что за прошедшее время это стало чем-то вроде игры для него - ведь нужно же ему чем-то заниматься. С чипом в голове остается не так много способов развлечься, когда по телевизору нет ничего стоящего. Есть демоны, которых можно убивать, когда он их находит, и радости декорирования дома, но он ведь не планирует оставаться в Саннидейле надолго, не так ли? Он только вытащит чертов чип из своей головы и пойдет своим путем. С песней в сердце и все такое.
В первый раз они столкнулись в супермаркете, в котором он воровал диски. Она узнала его с расстояния в три прохода и подошла поговорить. Проездом тут, да? - и он был вынужден ответить, что собирается задержаться здесь на какое-то время. Она печально улыбнулась: «никто не приходит ко мне в гости». И на микросекунду он задумался о том, как редко в последнее время Джойс упоминали в компании Истребительницы и ее приятелей. Баффи вообще хоть иногда навещает свою мать? В общем, он без раздумий ответил, что должен будет как-нибудь к ней заглянуть. Ну, это бы взбесило Истребительницу, и, кроме того, он хотел сохранить приглашение в дом на случай, если Истребительница отменила предыдущее. Кроме того, это открывало большие возможности, даже если он пока что не был уверен в том, какие.
Симпатия и горячий шоколад. Он тряс ее руку и думал, что доверие не стоит этого.
Он вспомнил последний раз, когда он «просто заскочил» к ней домой, ища книгу заклинаний для маленькой Рыжей. Он полагал, что приглашение все еще действует, и он сможет попасть в дом, и был рад увидеть свет, подумав, что Джойс может быть там. Тогда он смог бы хорошо поесть, чтобы ослабить действие алкоголя, взять книгу и вернуться к ведьме.
Но когда он пьяно закачался на пороге, случилось нечто странное. Чертова женщина улыбнулась. И теплое искреннее гостеприимство сделало с ним _это_. Такое должно было бы случиться с Ангелусом, потому что придурок любил в шутку дружить с людьми несколько месяцев, прежде чем убить их. Спайку никогда не хватало на это терпения, и, честно говоря, когда он появлялся на пороге, он ожидал, что люди будут кричать, падать в обморок и трястись в ужасе перед кровавым убийством. Он просто был пьян достаточно для того, чтобы ее улыбка обошла все «охотиться-убивать-есть» инстинкты в его мозгу. И прежде чем он понял, что происходит, он уже сидел на кухне с кружкой в руках и немного этим наслаждался. Он уже надоел каждому бармену отсюда и вплоть до Рио разговорами о Дрю, а теперь собирался надоесть и Джойс тоже.
И вот сейчас, как и положено в честной игре, роли изменились, и они сидят на кухне, а она надоедает ему разговорами о работе. О, да, все веселье, какое только можно найти в галерее!
Микроволновая печь пикает, и она прерывает рассказ, чтобы спросить, добавить ли ему молока. Он бездумно кивает.
- Только немного.
Он немедленно начинает сожалеть об этом, понимая, что она заварила ему ту дерьмовую разновидность чая, с корицей, апельсиновой цедрой и еще чем-то подобным: «Постоянный Комментарий». Он считает, что единственным постоянным комментарием должно быть то, что это чертовски отвратительно. Если бы миньоны принесли ему чашку такого скверного чая - а они иногда так делали, - он бы вылил его на них, а потом вытер их головами чайник.
- Значит, сейчас ты устроил свою жизнь? - спрашивает Джойс.
- Более-менее. Разобрался, с кем следовало. Сейчас решаю мелкие проблемы, возникающие то тут, то там. А вот мой сосед - унылый тип.
Она смотрит с любопытством.
- Ну, у него свои скелеты в саркофаге. И всё же он лучше, нежели Ксандер.
Она заговорщически улыбается, закусив губу, словно речь идёт о чём-то непотребном. Видите? Совершенно сумасшедшая. Порой Спайку интересно, как она отреагирует, если он скажет, что с наслаждением думает о том, как убивает её дочь. Хотя кто знает? Может, Джойс просто посмеётся над ним.
Нет, серьёзно. Что это за мать, которая не замечает, что её дочь - истребительница? За три-то года! Она явно чокнутая. Безумна, как Шляпник! Уж он-то знает, он ведь он осушил трёх модисток*.
Спайку следует восхищаться её упорством, её сознательным отказом хоть как-то соприкасаться с внешним миром. Нет, правда, это не так-то просто - твоя единственная дочь, едва миновавшая пубертатный период, оказывается Истребительницей. Но над таким уровнем отрицания, как у Джойс, ей следовало трудиться очень долго. Да и мисс «я-всё-могу-сама» не слишком откровенна с матерью. Поэтому Джойс постоянно спрашивает у Спайка, как дела у её дочери, что за парень рядом с ней и насколько большой опасности она подвергается. И Спайк честно говорит о том, что её дочь самая смелая и находчивая Истребительница из всех, кого она когда-либо видел. И, разумеется, будь это не так, Баффи была бы мертва, а он сам бы безмятежно попивал мартини (и не только) вместе с Дрю, пока его миньоны таскали бы еду и стирали рубашки.
(Не считая того, что теперь, когда у него было слишком много свободного времени, он понял, что мог бы убить Истребительницу раньше. У него была куча возможностей. Да у него было кольцо Амара, делающее его чуть ли не богом среди вампиров, и что же он сделал, а? Спрятался в кустах неподалёку от университета и принялся насмехаться над Истребительницей и её неудавшейся сексуальной жизнью. В этом не было вообще никакого смысла. Да даже в самый первый раз, когда Джойс атаковала его топором, он вполне мог увернуться и свернуть ей шею, а потом моментально выпить досуха. И вообще, он всегда ценил агрессивных женщин.)
И, чёрт возьми, неужто у Джойс нет своей жизни, друзей? Кого-то с работы или соседей, готовые поболтать? Но она всегда одна, когда Спайк заскакивает в гости. Насколько одинокой нужно быть, чтобы начать наслаждаться компанией своего врага, проводить вечера за бородатыми анекдотами и кроссвордами из «США сегодня»?
Да, так он представляет себе жизнь Джойс, и каждый раз, когда он переступает порог, в его голове играет музыка из «Сумеречной зоны»**. «Вы собираетесь войти в иное измерение...». Джойс живёт в своей собственной микрореальности, во вселенной, лишь мимолётно напоминающей нашу. Это странное место. Здесь Истребительницы проживают долгие и счастливые жизни, опасность проходит стороной, а обитающие тут герои всегда готовы спасать мир. В реальности Джойс она успеет обзавестись внуками, и лишь потом дочь похоронит её, не наоборот. Даже Спайк не является угрозой в мире Джойс (и эта часть всегда до ужаса смешит его). Он словно какой-то чёртов герой, друг Истребительницы и защитник слабых. Это забавно, она даже не представляет, насколько. Как это вообще возможно? Просто он, должно быть, тоже не в своём уме.
* изготовительницы женских шляп
** американский телевизионный сериал, является смесью фэнтези, научной фантастики, драмы и ужаса.
Название: Любовь подружек
Переводчик: Тёнка
Бета: [J]fandom Whedonverse 2012.[/J]
Оригинал: AngelusUK "A Girlfriend's Love", отправлено
Ссылка на оригинал: ссылка
Размер: 1423 в оригинале
Пейринг/Персонажи: Уиллоу/Тара, Дон
Категория: фемслэш
Жанр: романс
Рейтинг: PG
Краткое содержание: Дон спрашивает Уиллоу о ее чувствах к Таре.
Уиллоу сидела на краю постели и тихо наблюдала за мирным сном Тары, гладя свою любимую по волосам. То, как грудь девушки поднималась и опускалась в такт дыханию, заставляло ее улыбаться. Таре было нехорошо, у нее поднялась температура, и Уиллоу решила сама за ней присмотреть.
Жар начался у Тары прошлой ночью, когда она была в патруле, помогая искать демона, упавшего с неба. Уиллоу всегда беспокоилась о любимой и хотела заботиться о ней. Ведь Тара была для нее всем миром, а у Тары вместо семьи была только Уиллоу и остальная банда Скуби.
Тихий стук в дверь заставил Уиллоу вздрогнуть, отвлекаясь от мыслей. Она вздохнула и осторожно встала, стараясь не разбудить подругу. Открыв дверь, на пороге она увидела Дон Саммерс, младшую сестру Истребительницы и лучшей подруги Уиллоу, Баффи. Уиллоу отступила, впуская ее в комнату, указала на спящую фигуру и приложила палец к губам.
- Привет, Донни, - тихо прошептала она. - Как дела?
- Я в порядке, спасибо. Как Тара? - так же тихо ответила Дон, не желая будить больную.
- Не так уж плохо, сегодня ей получше, - сказала Уиллоу. - Думаю, скоро она полностью поправится.
Дон улыбнулась, наблюдая, как Уиллоу отвернулась на секунду, чтобы проверить завозившуюся в постели Тару. Она взяла мягкое полотенце, осторожно стерла бисеринки пота с ее лба и, убедившись, что она все еще спит, повернулась к Дон. Дон была очарована преданностью Уиллоу.
- Уилл? - спросила она у ведьмы.
- Да, Донни?
- Я люблю это, - просто сказала она.
- Что ты имеешь в виду? - озадаченно спросила Уиллоу.
- То, как ты заботишься о ней. Я люблю это, - сказала Дон. - Я часто вижу, как ты присматриваешь за ней. Я никогда не видела, чтобы Баффи и Райли так друг о друге заботились, и теперь, когда он ушел, я полагаю, никогда и не увижу. Но с вами все по-другому.
Уиллоу улыбнулась и протянула руку, чтобы погладить малышку Саммерс по голове.
- Спасибо.
- Она действительно много для тебя значит, не так ли? - спросила ее Дон. - Я никогда не видела двух людей, настолько влюбленных друг в друга, - она замолчала на мгновение, когда Уиллоу быстро повернула голову, взглянув на блондинку на кровати. - Я имею в виду, Ксандер и Аня просто помешаны на сексе, но с тобой и Тарой все совсем по-другому. Я вижу это в том, как ты смотришь на нее, а она на тебя. Это любовь.
Улыбка Уиллоу становилась все шире с каждым словом Дон, совпадающим с ее собственными мыслями. Тара действительно занимала в ее сердце место, которого никто не мог коснуться. С тех пор, как они влюбились друг в друга, день за днем их любовь становилась все сильнее.
- Это так мило, Донни.
- Уиллоу, насколько ты ее любишь? - спросила Дон.
- О, Дон, это сложно объяснить, - сказал Уиллоу, удивившись вопросу. - Она теперь часть моей жизни. Я не могу представить себе мир без нее. Мое сердце поет, когда она смотрит на меня, и ее улыбка всегда наполняет меня радостью, - сказала Уиллоу с сияющими глазами. - Я люблю Тару каждой частичкой моей души и знаю, что Тара любит меня. Это странно, я знаю, но я думаю, это почти можно назвать магией.
Дон тоже просияла, улыбнувшись.
- Я так рада за вас, правда. Я думаю, между вами двумя есть нечто особенное. Настоящая любовь большая редкость в наше время, и я счастлива, что вы нашли ее друг с другом.
Уиллоу обняла девочку и прижала к себе, отпустив через время с мягким поцелуем в лоб.
- Спасибо. Это очень много значит для меня, и это действительно нечто особенное, Дон - то, как я в нее влюблена. Она моя девушка, и я не могу быть без нее.
Дон ответила улыбкой.
- Не думаю, что тебе когда-нибудь придется об этом беспокоиться.
Дон прервалась, когда заметила, что фигура за спиной ведьмы зашевелилась. Уиллоу обернулась и увидела, как ее подруга потягивается и зевает, просыпаясь. Уиллоу немедленно подошла к кровати, села рядом с девушкой и убрала с ее лица несколько прядей светлых волос.
- Привет, - слабо сказала Тара.
- Как ты себя чувствуешь, милая? - спросила Уиллоу и поцеловала ее прежде, чем она смогла ответить.
Дон, улыбаясь, наблюдала, как Уиллоу целует свою возлюбленную в губы и как Тара в ответ смотрит на нее блестящими глазами. Дон подошла к ведьмам, и Тара, заметив ее, улыбнулась.
- Привет, Дон, - сказала она.
- Привет, Тара. Как ты себя чувствуешь? - спросила Дон.
- Спасибо, милая, не так уж плохо. Немного ослабела и хочу пить, но я в порядке, - улыбнулась Тара.
Уиллоу пошла к холодильнику, достала из него небольшую бутылку воды и вернулась к кровати.
- Вот, выпей немного, - сказала она мягким, утешающим голосом.
- Спасибо, Уиллоу, - сказала Тара и сделала глоток. - Так лучше. Спасибо.
Уиллоу взяла у нее бутылку, поставила ее на стол и снова обернулась к возлюбленной. Еще раз поцеловав Тару в губы, она посмотрела девушке в глаза.
- Я люблю тебя, - серьезно сказала она.
Небольшая улыбка Тары стала шире, и она вернула поцелуй.
- Я тоже тебя люблю, Уиллоу.
Дон села рядом и обняла Тару.
- Я рада, что тебе лучше, Тара. Уиллоу все это время не оставляла тебя одну практически ни на минуту. У тебя совершенно особенная девушка, ты знаешь?
- Я знаю, - ответила Тара.
Уиллоу выпустила Тару и обняла Дон.
- Спасибо, Донни.
- Нет проблем, - она остановилась на мгновение, а потом снова заговорила: - Ну, я думаю, лучше будет оставить вас двоих наедине. Увидимся позже!
- Хорошо, Дон. Иди к маме и передай ей мои наилучшие пожелания. Надеюсь, ей тоже лучше после операции, - улыбнулась Уиллоу.
- Окей, я передам. Тара, я была рада увидеть, что ты поправляешься, - ответила Дон.
- Спасибо, и передай своей маме привет от меня, - сказала Тара.
- Пока-пока вам обеим, - весело сказал Дон и ушла, оставив ведьм наедине.
Уиллоу повернулась к подруге, вгляделась в ее лицо и отметила, что ее щеки немного порозовели по сравнению с недавней бледностью. Уиллоу снова потянулась к ней и поцеловала ее еще раз, тепло улыбаясь любимой. Тара подняла взгляд на Уиллоу.
- К чему столько поцелуев? - тихо спросила она. - Хотя я, конечно, не возражаю.
- Это просто мой способ сказать, как сильно я тебя люблю, - сказала Уиллоу, улыбаясь от уха до уха.
- Уиллоу, я уже знаю, как сильно ты меня любишь, и надеюсь, ты понимаешь, что я люблю тебя не меньше, - сказала Тара.
- Да, Тара, я вижу эту любовь каждый раз, как смотрю в твои глаза, - согласилась Уиллоу. - Иногда мне кажется, что ради этой любви я могу жить вечно.
Влюбленные крепко обнялись, питаясь силой и теплом тел друг друга. Уиллоу была счастлива, что Тара чувствует себя лучше, а краткий разговор с Дон сделал ее день прекрасным.
- И чем ты хочешь заняться теперь? - спросила Уиллоу у своей девушки.
- Ну, я немного голодна, так что мы могли бы заказать еду на дом, - сказала Тара. Она заметила легкое разочарование на лице Уиллоу, снова обняла ее и поцеловала. - А потом мы могли бы немного, ну... пообниматься.
Уиллоу пристально посмотрела в глаза Тары и улыбнулась, убеждаясь, что ей и правда лучше.
- Ну, это звучит как неплохой план. Перекус, а потом обнимашки. Я готова к этому.
- Хитрюга.
@темы: фанатское, crazy world, кто обкурился? я обкурился?! О_О, можете считать это предсмертной запиской, позитив, обо мне, любимой, Баффи и компания, мои кривые ручки, смеяться или плакать?