[tenok]

фэндом: шерлок bbc
персонажи: майкрофт и его майндпалас, нотка мастрайда
рейтинг: pg-13
размер: ~1600 слов
примечание: пост-4 сезон; полное имя дяди Руди не Рудольф а Рудьярд f i g h t m e

— Есть причины, по которым эта комната закрыта, — говорит Майкрофт.

Эврус не слушает его и толкает дверь — та поддается, конечно, весь Майкрофт поддается, он никогда ничего не умел скрывать от Эврус, и ему ничего не остается, кроме как войти за ней. Дверь закрывается за ними мягко и беззвучно, утопая в стене почти незаметным контуром. Майкрофт сможет ее найти, если захочет. Если Эврус позволит.

Обстановка комнаты восстановлена с фотографической точностью и не представляет собой ровным счетом никакого интереса ни для Майкрофта, ни для Эврус. Дядя Руди лежит на полу в аккуратной лужице крови; Майкрофт вдыхает тяжелый, знакомый запах металла и затхлости, слегка морщится, прокручивает кольцо на пальце жестом почти неосознанным — но вслушивается в собственные переживания и не находит там ничего опасного. В его чертогах разума много неприятных комнат, но по этой у него уже отболело все, что могло болеть.

— У меня уже был нервный срыв, связанный с самоубийством Рудьярда, — говорит Майкрофт чопорно, скрывая усталость и раздражение. — Твое вмешательство несколько запоздало.

Сколько часов он уже безнадежно пытается уснуть, вместо этого блуждая по коридорам чертогов в сопровождении Эврус, пытающей его воспоминаниями так же, как когда-то она пытала их всех своей глупой бесконечной песенкой без смысла?

— Ты смотришь, — говорит Шерлок, делая шаг вперед, — но не наблюдаешь, брат мой.

Шерлок сдержан, как всегда, невозмутим с точки зрения любого стороннего наблюдателя, но Майкрофт видит: он весь звенит от восторга, как каждый раз, когда ему удается хоть немного обставить старшего брата. Обычно в такие моменты Майкрофт чувствует гордость за него, как любой мастер за обошедшего его ученика — но не сейчас, не рядом с телом дяди Руди. Как бы давно это ни было — это все еще мертвый член семьи. Нужно иметь капельку уважения.

Шерлок присаживается рядом с дядей, подобрав полы пальто, достает маленькое увеличительное стекло и вглядывается в отверстие, которое — Майкрофт знает, — темнеет под волосами на левом виске.

Несчастный случай, как же. Как будто кто-то поверил хоть на мгновение, кроме Мамули, но Мамуля отличалась удивительной способностью верить всему, что делало мир в ее глазах более приятным для жизни местом. Кто знает, не от нее ли Шерлок унаследовал свою привычку прибегать к отрицанию и подавлению как лучшим способам проживания травмы?

— Как интересно, — бормочет Шерлок. Эврус кладет подбородок ему на плечо, смотрит то на тело, то на Майкрофта — темными любопытными глазами. Майкрофт сдерживает мощный зевок, от которого судорогой сводит челюсть. Чего они хотят от него, от тела бедного дяди Руди, неужто мало тот настрадался от семейства Холмсов, будучи живым и реальным?

Может быть, и это глупая мысль, но — может быть, он упустил тогда что-то, и это все же было убийством? Майкрофт подходит ближе, поддергивает брюки в районе коленей, опускается на корточки по другую сторону от трупа. Может быть, сцена самоубийства, которую он наблюдал недавно, спровоцировала у него флэшбеки, и он зря ищет здесь глубинный смысл.

Может быть, Эврус просто нравится его мучить. Майкрофт еще раз прокручивает кольцо. Шерлок смотрит на него, кривя губы в полуулыбке; Майкрофт хочет огрызнуться, напомнить Шерлоку, что не ему что-то говорить про его компульсии, по крайней мере, он навязчиво крутит на пальце кольцо, а не вкалывает себе морфий с кокаином...

Кольцо. На пальце у трупа. Но как оно может быть одновременно на его пальце и на пальце дяди Руди? Даже внутри своей головы, в искусственных чертогах Майкрофт не терпит таких неточностей.

Эврус смеется, хлопая в ладоши. Майкрофт изучает кольцо на пальце. На своем пальце. На своих пальцах.

Ах.

— Ты всегда был медленным, — говорит Эврус благосклонно, беспечно, пока Майкрофт переживает встречу с собственным безжизненным телом. — Но начинал что-то понимать, если тебе дать подсказку. Причина смерти?

— Не справился с разбитым сердцем, — предполагает Шерлок насмешливо.

— Не справился с тем, что у него вообще есть сердце, — поправляет Эврус, и Шерлок начинает хихикать. На какое-то мгновение им с Эврус — по пять и шесть, и они шепчутся, сидя на первой ступеньке главной лестницы поместья, и Майкрофт печенкой чует грядущие неприятности, потому что совместные шалости его брата и сестры всегда заканчиваются недовольством Мамули, обрушенным на его персону.

Хватит, думает Майкрофт, я так устал. Я могу отдохнуть хотя бы внутри своей головы?

Шерлок смеется громче в ответ на его мысленные жалобы. Майкрофт смотрит на свое тело — с аккуратной дырочкой на правом виске — и думает, что вот это и довело того Майкрофта до самоубийства. Ему просто хотелось отдохнуть хоть немного.

Но даже в посмертии у него напряженная складка на лбу. Майкрофт прокручивает кольцо на пальце. Смех прекращается — Шерлока здесь больше нет, Эврус поднимается на ноги, на ее белой пижаме красные пятна майкрофтовой крови. Майкрофта мутит от вида крови — всегда так было, Эврус находила это забавным.

— Здесь труп, Майки, — Майкрофт не поправляет ее. Слишком устал. Мысль о том, чтобы прилечь на кровать в этой же комнате не кажется такой уж плохой; он даже не будет видеть оттуда тело. К запаху можно привыкнуть.

Эврус требовательно тянет его за рукав.

— Что будешь делать, — спрашивает она с интонацией, не очень похожей на вопросительную.

На мгновение ему тринадцать и он видит вздувшегося маленького утопленника на дне колодца.

Майкрофт медленно выдыхает. Смотрит на Эврус — сверху вниз, она ему по пояс и у нее несимметричные хвостики. Майкрофт думает, что нужно будет их перевязать.

— Такая большая девочка и не знаешь, что нужно делать, если находишь мертвого человека? — спрашивает он сухо.

Эврус качает головой, хвостики подпрыгивают в такт.

— Конечно, знаю, — отвечает она, — я же в твоей голове. Я знаю все и немного больше. И все-таки, Майки, здесь труп. Что будешь делать?

Настоящая Эврус или нет — как будто он может ей не поддаться.

Майкрофт хлопает себя по карманам — неуверенно — и снова хмурится. Куда же он его дел?

— Возьми мой, — Шерлок протягивает ему телефон, Майкрофт взвешивает его в руке, чувствует подушечками пальцев гравировку. Это не телефон Шерлока, но какая разница?

Кто-то уже нажал на вызов, не оставляя ему выбора, понимает он, и спешно подносит трубку к уху. Переводит дух, пока слушает гудки. Один, второй.

— Девять девять девять, диспетчер, — говорит из трубки приятный женский голос, похожий немного на Антею. — Что у вас произошло?

Это не первый раз, когда Майкрофту нужно сообщить о мертвом теле, но на этот раз он почему-то путается в словах, не сразу понимает, с чего начать. О смерти дяди Руди он отчитывался спокойнее, проще. Может быть, его нервирует неподвижный взгляд Эврус. Может быть, ему тяжело дышать из-за металлического кислого привкуса в воздухе.

— Здесь труп, — говорит он. — Можно прислать кого-то, пожалуйста?

Голос по-подростковому ломается; каким чудом Шерлок еще не начал смеяться? Майкрофт бросает короткий взгляд, проверяя, чем он занят. Ожидает увидеть, как тот ползает вокруг тела, оставляя кровавые разводы на ковре, но Шерлок смотрит со спокойным любопытством, присев на край постели. Его взгляд не препарирует, как у Эврус; он кажется — понимающим. Одобрительным даже. Нонсенс.

— Полицию, — уточняет Майкрофт, хотя понимает, что это лишнее.

— Ну, скорая ему явно уже не поможет, — соглашается Лестрейд.

Майкрофт знает, это чертоги разума, в них не нужно выжидать восемь минут, пока полиция прорвется через пробки в центре города, и все равно это так быстро — неожиданно. Кажется, он мямлит что-то, похожее на приветствие. Лестрейд отмахивается. Само его присутствие что-то непоправимо меняет в комнате, в атмосфере, словно он буквально — глоток свежего воздуха. Майкрофт дышит, пока может.

— Ну-ка, вы, двое...

Лестрейд ловит их — Шерлока за шиворот, Эврус за руку. У Шерлока выбилась из-за пояса рубашка и перекосился свитер. У Эврус несимметричные хвостики. Они вертятся у Лестрейда в руках — пытаются посмотреть ему за спину.

— Там место преступления! — хнычет Шерлок, оттопыривая нижнюю губу. Его голова в шапке пышных кудрей еле достает Лестрейду до пояса.

— Я хочу увидеть его мозги, — шепчет Эврус. — Я могу увидеть его мозги через дырочку?

Майкрофт хочет сказать, что она может увидеть его мозги на ковре, если удосужится посмотреть себе под ноги, но молчит и сглатывает тошноту. Настоящие или нет, нехорошо срывать на них свое плохое настроение.

— Нечего вам на это смотреть, — говорит Лестрейд сурово. — Убийства — не для детей. Идите поиграйте.

— Мы не дети! — ноет Шерлок громче, но Лестрейд уже захлопывает за ними дверь.

В комнате становится благословенно тихо. Майкрофт не знает, в какой момент у Лестрейда в руке появился стаканчик с кофе, но он всучивает его Майкрофту, и это явно кофе из ближайшего автомата — но он горячий и его запах перебивает запах крови, так что Майкрофт подносит стаканчик ближе к лицу и делает глубокий вдох.

Запах кофе должен бодрить, но у Майкрофта начинают сильнее слипаться веки. Как же сильно он хочет спать. Он уже и не помнит, как это — быть бодрым, хотя бы иногда.

— Зря ты их так, — говорит он Лестрейду. — Ты не знаешь, на что они способны без присмотра.

— Бога ради, — отвечает Лестрейд с чувством. — Они дети, Майкрофт. Дай им пожить немного.

Звучит сомнительно. Майкрофт глотает немного кофе и косит на тело одним глазом — но оно уже накрыто кем-то белой простыней, и даже крови не видно. Майкрофт надеется, что к следующему разу сюда вернется тело дяди Руди. Он успел привыкнуть к этой композиции.

— И тебе тоже нечего туда смотреть, — сообщает Лестрейд. — Это теперь — дело полиции.

Майкрофт бы не согласился, по многим причинам, например, потому что это его чертоги разума и он здесь главный (он уже слышит закадровый смех Эврус), но он молчит, а Лестрейд подталкивает его в плечо к выходу — не к двери, к другому. Откуда здесь второй выход? Никогда не было. Или Майкрофт плохо искал?

— Эврус нужно перевязать хвостики, — напоминает себе Майкрофт. Лестрейд смеется, закрывая спиной от Майкрофта место преступления; впрочем, там уже нет тела, и крови нет, и комнаты, кажется, нет тоже.

— Ага, — соглашается Лестрейд, — если поймаешь. Пойдем. У тебя шок, тебе полагается одеяло.