[tenok]

Название: civilian casualties
Фэндом: Флэш
Пейринг: Лен|Мик, Рэй Палмер
Рейтинг: PG
Жанр: джен, флафф, драма
Размер: ~900 слов
Саммари: на войне все средства хороши. (ака реакция на 1х06 легенд)

Лену Рэймонда почти жалко — как жалко, наверное, солдатам, когда те понимают, что под перекрестный огонь попадут мирные жители: вроде как нехорошо, но профессиональный цинизм мешает сочувствовать в полной мере. Если продолжать аналогию, то Мик сейчас — одновременно заложник, перебежчик и ценная высота, ждущая захвата, а Рэймонд — живой щит между ним и Леном.

Буквально — Мик выставляет его, как полицейский заслон из ежей поперек шоссе, хотя сам мог бы стать тем еще ежом, в таком-то состоянии. Рэймонд сидит между ним и Леном, пристегнутый надежными металлическими креплениями, за его широким плечом Мика почти не видно. Лен и не пытается высмотреть — у него перед глазами целая вселенная за толстым стеклом смотрового окна космического корабля, а на Мика он за последние десять лет насмотрелся так, что уже блевать тянет.

Мика тоже тянет блевать — после остановки. Рэймонд не морщится и не подбирает рукава куртки, он гладит Мика между лопатками и негромко спрашивает что-то — наверное, предлагает воды или ведро. Мик мотает головой, выглядит смешно — Лен каждый раз ждет, что его большие уши начнут хлопать на ветру.

Тут такая штука: им с Миком никуда друг от друга не деться. Пытались уже, и уходили, и убивали друг друга, бросали в тюрьме, в беде и в пожаре — а потом снова собирались вместе, как жидкий Терминатор из боевика восьмидесятых. Но это не значит, что бойскауту не хочется подпортить красивое личико, когда тот заботливо промокает Мику широкий лоб сложенным вчетверо клетчатым носовым платком, а Мик улыбается и отшучивается — дескать, перебрал с водкой, когда отмечал освобождение из гулага, ничего страшного.

Подумать только, это было-то — сутки еще не прошли. Сутки назад Мик рисковал сгнить в камере советской тюрьмы, если Лен не выложится на сто десять процентов, полсуток назад Мик кутался в меховое пальто и мечтал захватить пылающий город, а десять минут назад похлопал Рэймонда по плечу и назвал молодцом.

Лен понимает, что пялится, когда Рэймонд ловит его взгляд — и выглядит донельзя виноватым. От этого делается совсем тошно, потому что Лен сразу понимает, что Рэймонд все понимает — включая то, что его используют сейчас и как щит, и как острую булавку, втыкаемую лично Лену под ногти, одновременно. Знает и терпит, и поэтому Мик его и выбрал, потому что Сара бы свернула им обоим шеи, закрадись ей в голову мысль, что они ее используют в своих многоходовках.

Другим просто не пришла бы в голову мысль, что Мик способен на многоходовки.

Лен мог бы отплатить ему той же монетой. Обнять за плечи Джефферсона, предложить дать пару уроков — чего угодно, угона машин, взлома замков? Мало ли, что может пригодиться в их новой опасной жизни. Возможно, это даже заденет Мика, и они будут состязаться и дальше — кто кого первым доведет до красных бесенят в глазах?

Вместо этого Лен молча встает и покидает мостик — мимо технических помещений, мимо карцера, мимо кают и пищблока он спускается в ангар, превратившийся в негласное хранилище оружия, берется за пушку и начинает ее разбирать. Лишняя чистка еще ни одному пистолету не вредила, и здесь, в благословенной тишине, ему не нужно наблюдать за сахарной идиллией двух новых лучших друзей.

Рэймонд, как привязанный, возникает на пороге почти сразу. Неловко мнется с минуту, подбирая слова, потом выбирается на свет. У него очень усталое лицо, все в синяках и ссадинах, с глубокими тенями под шоколадными щенячьими глазами. Морщинки остаются в углах глаз, даже когда он не улыбается — а ведь парень, кажется, младше Лена. Супергеройство плохо сказывается на состоянии кожи.

— Не знаю, что за кошка между вами пробежала, — Рэймонд вздыхает и проводит ладонью по волосам. — Но ты же понимаешь — это временно. Мику сейчас нужно остыть.

Каламбурим, значит. Лен криво улыбается, оценив попытку поднять боевой дух, и возвращается к пушке. Он еще не слушал от всяких бойскаутов семейный психоанализ их с Миком отношений. Хотел бы — связался бы лишний раз с Лизой.

Рэймонд вздыхает. Очень горестно и очень устало, забивая затянувшуюся паузу.

— Мику сейчас нужен друг, — говорит Лен на это, не поднимая головы, не отрываясь от своего занятия. — Иди. Ты неплохо справляешься. Наверное, у тебя и за это есть скаутский значок.

Он вкладывает в это сарказм — столько сарказма, что от фальши у самого ломит зубы. Под ленивой насмешкой проглядывает настоящий яд и много-много горькой обиды. Лен умеет язвить лучше, без такой наигранной театральности — Рэймонд это знает.

Лен и чувства свои прятать умеет лучше — но об этом Рэймонду еще предстоит догадаться.

Он не выдыхает с облегчением, когда Рэймонд покидает ангар. Не прерывает чистку пушки, даже ресницами лишний раз не вздрагивает, но болезненные складки на лице слегка разглаживаются, и натирать до блеска хромированные детали он продолжает едва ли не насвистывая себе под нос. Если представить, как бедный, такой благородный Рэймонд сейчас будет горячо и в красках расписывать пристыженному Мику, какую боль причиняет непрошибаемому Снарту твердолобое упрямство напарника — можно и улыбнуться ненароком.

Профессионалы не стесняются использовать в боевых действиях мирное население. На войне все средства хороши.