~370 словДок вырубается внезапно, на третьем слоге слова «транзистор». Гость ловит его отработанным движением, подтаскивает к койке — в такие моменты очень на руку то, что их комната шириной в два шага, — и усаживает, заботливо подложив подушку под спину. Док тихо посапывает, уронив подбородок на грудь; Гость залезает с ногами на стол, свалив с него кипу бумаг и скелет какой-то железяки, колдует над двумя чашками, красной с надписью Нескафе и белой с обломанной ручкой, заливает содержимое кипятком из облезлого электрочайника, обмотанного лучшим другом инженера — изолентой. Мерзкий запах растворимого кофе перебивает остальные мерзкие запахи комнаты, давшей приют двум молодым и не слишком чистоплотным парням. Гость греет руки на чашкой — отопление опять отключили в начале марта, не считаясь с погодными условиями и нетерпимостью теплокровных прямоходящих млекопитающих к минусовым температурам. От этого веет чем-то очень домашним.
Гость рассеянно смотрит в окно, на постепенно сереющее небо, и медленно считает про себя — два, три, четыре. На «двадцать восемь» Док вздрагивает и распахивает глаза.
— ... тор, — заканчивает он. — Чтобы я покупал такую мелкую пакость за долбанных три бакса? Ха! Бред, я так ему и сказал! В мире ещё существуют свалки металлолома! Ты ведь сходишь со мной на охоту за сокровищами? — его болтовня плавно сходит на нет, сменяется широким зевком, потом ему, наконец, приходит в голову оглядеться и задуматься, какого чёрта он снова делает в кровати.
— С добрым утром, — говорит Гость, вручая ему чашку (с отбитой ручкой, не красненькую): кофе в постель в данном случае не роскошь, а жизненная необходимость. — Пятый раз за сегодня.
— Иду на рекорд, — самодовольно отвечает Док. Пару минут от настороженно принюхивается к кофе, смешно шевеля усами, обхватывает чашку руками — греет пальцы. Кастобот недовольно шипит, вертится под ногами, пытается влезть к нему на колени в поисках тёплого места; Док принимается с ним ругаться, доказывая, что папочкин халат был постиран только вчера и совсем не нуждается в утеплении рыжим кошачьим мехом. У Гостя странно свербит в носу, хочется то ли чихнуть, то ли заплакать от чего-то очень тёплого и острого внутри, и он, не придумав ничего лучше, чтобы это выразить, швыряет в парочку мотком изоленты и обзывает их придурками.
— Сам такой, — отвечает Док. Он понимает.
VDF, Раф, Гость, Док, PG, флафф, колледж!ау
~930 словНикто не знает, какая у Гостя специальность. Это такая непреложная истина, один из базовых законов вселенной, вроде гравитации или... или гравитации — Раф не слишком хорош в физике и не помнит, какие ещё законы непреложны, но в том, что уж гравитацию, эту бессердечную суку, не обмануть никому, он уверен.
Но физики — ребята чокнутые на всю голову, и потому они беспрестанно тычутся в основы мироздания, пытаясь пошатнуть их для удовлетворения своего любопытства, и Раф решает, что он ничуть не хуже, чем они, и тоже имеет на это право.
Как всякий хороший учёный, он начинает со сбора данных. Данных не так уж много: он знает, что Гость был вчера с ним на лекции по менеджменту, и что Маттео регулярно видит его на военной кафедре, а у Жудит он брал конспекты по психологии; Док подтверждает, что помогал Гостю с проектом по роботехнике, Тим говорит, что Гость дал ему ответы на тест по экономике, потому что уже писал его в прошлом году, спрашивать о чём-то Стеллу Раф стесняется, и на этом у Рафа кончаются люди, с которыми он разговаривает, и остаток дня он предаётся размышлениям о том, какой отстой его жизнь и почему у него так мало друзей.
На следующий день он переходит к прямой конфронтации.
— Кем я стану после выпуска? — Гость озадаченно моргает, потом демонстративно мрачнеет. — Уж точно не очередным винтиком в машине капитализма. У меня есть планы, Раф. Ты будешь их частью, не беспокойся, я не дам тебе утонуть в болоте мещанской жизни.
— Я не это имел в виду, — Раф неловко морщится. — Я имел в виду — что ты изучаешь? Тут, в колледже?
— В основном жизнь, — бойко отвечает Гость. От былой мрачности не осталось и следа, теперь он сияет энтузиазмом. — Немного людей, немного вселенную. И себя, конечно. Нельзя познать мир, не познав себя, верно, Док?
Из кладовки, в которой битый час уже копошится в поисках какого-то винтика Док, доносится согласное мычание.
— Да, но какая у тебя специальность? — Раф начинает терять терпение. Это нормальное состояние при общении с Гостем, он привык, но руки всё равно сжимаются в кулаки.
— Профессиональный возмутитель спокойствия! — теперь Гость явно издевается, и Раф не выдерживает, ведь он обычный человек, а не одна из невозмутимых железяк Дока.
— С каким дипломом ты выпустишься? — кричит он Гостю в лицо. После этого на пару секунд становится пугающе тихо, Раф даже думает, что переборщил, и собирается извиниться, и тут у Гостя начинают дрожать губы.
— Так вот к чему это всё, — тихо шепчет он. На глаза наворачиваются крупные слёзы. Рафу неловко. Рафу хочется провалиться сквозь землю. Сгореть. Развеяться пеплом. — Ты... ты хочешь от меня избавиться, да? Ты хочешь, чтобы я выпустился, чтобы у меня забрали студенческую визу, чтобы я... чтобы я вернулся домой?
— Разве ты сам этого не хочешь? — неуверенно спрашивает Раф; он чувствует, что уже обречён, проиграл по всем фронтам, и каждое новое слово только делает хуже, но почему-то продолжает говорить. Он представляет себе дом — свой дом на окраине Парижа, где его ждёт мама и вкусный завтрак; он вспоминал этот дом каждую ночь на первом курсе и до слёз хотел вернуться обратно из сырой холодной общаги. Разве кто-то может не хотеть того же?
— Я? Я?! Я что, похож на мазохиста?! — Гость спрыгивает со стола, слёзы мгновенно высыхают, теперь он пылает яростью. — Ты хотя бы представляешь, что такое — мой дом?!
— Нет? — Раф бормочет еле слышно, предчувствуя надвигающуюся бурю. Гость подтверждает его худшие опасения, воздевая руки к потолку.
— Это ад, — трагично возвещает он. — Сырой, холодный, мрачный, нищий ад. Улицы, заполненные тупыми, бессмысленными аборигенами. Погодные условия, приближённые к экстремальным. Разруха. Голод. Однажды мы ели кошачий корм на рождество, Раф! Док! Док? Расскажи Рафу, как мы ели кошачий корм на рождество!
— Ели, — соглашается Док, высунув лохматую голову из чулана. — Довольно вкусно, кстати.
— Особенно вискас, подушечки с паштетом.
— Я больше люблю желе в пакетиках. Знаешь, с лососем или ягнёнком.
— Ммм, желе... мамин холодец до него не дотягивал, — Гость жмурится на минутку, поглаживая себя по животу и облизываясь, потом встряхивается всем телом и распахивает глаза. — Кошачий корм, Раф! Думаешь, порции кошачьего корма достаточно взрослому мужчине, чтобы потом суметь одолеть медведя?
— Какого медведя?! — Рафу кажется, что ему снова семь, у него температура под сорок градусов и он бредит, только мамы нет рядом, чтобы промокнуть ему лоб мокрой тряпочкой. Как ни странно, это тоже нормально при общении с Гостем. Ему серьёзно нужно задуматься о расширении круга друзей.
— Того, который ждёт тебя на пути к ведру! — кричит в ответ Гость. Док, потеряв интерес к разговору, ныряет обратно в чулан.
— Какому ведру?!
— В которое ты будешь ссать, потому что туалет в коммуналке один на десять комнат и утром всегда занят дядей Толей со стопкой порножурналов! — Раф не знает, что на это сказать, и просто захлопывает разинутый рот, а Гость буднично заканчивает: — Кроме того, я числюсь в списке потенциальных террористов, и дома меня ждут парни из специальной службы. Я иногда покупаю им пиццу через интернет. Неблагодарная у ребят работа.
— Ага, — слабо соглашается Раф. Ему нужно выпить. Гость доведёт его до алкоголизма раньше, чем выпустится, это уж точно.
— Я из-за ваших разговоров захотел есть, — обвиняюще сообщает Док, задом выползая из кладовки с огромной пыльной коробкой в руках, которая по всем законам физики ну никак не могла поместиться в тесном маленьком чулане. Гость снова залезает на стол с ногами, освобождая в комнате немного пространства, ухмыляется во весь рот и подмигивает Рафу:
— Хочешь попробовать немного кошачьего корма?
Рафу не хватает сил, чтобы отказаться.