Фэндом: White Collar и Doctor Who.
Пейринг: Питер/Элизабет|Нил и странный тип с квадратной головой
Жанр: мнэ... лютый флафф, адовый кроссовер, условно х/к.
Рейтинг: G.
От автора: 1) для тех, кто Доктора не смотрел или смотрел, но не Одиннадцатого.для тех, кто Доктора не смотрел или смотрел, но не Одиннадцатого: тенза - инопланетная раса "кукушек". Они находят семью, которая хочет, но не может завести детей, и внедряются туда в виде младенцев, подчищая память всем, включая себя. И растут как обычные дети на радость папе и маме. Их главная цель - понравиться "родителям", они подстраиваются под них и их желания, а самый страшный кошмар - оказаться "плохими", "ненужными", такое чревато проблемами психологического и
1258 слов
Этой ночью ему снится странное.
Будто бы он лежит в больнице - с чего бы, он там был один раз, когда гланды в третьем классе удаляли! - подключенный ко всяким мониторам и капельницам, и папа сидит рядом, весь белый, как простыня, которой он укрыт, и сжимает в дрожащих руках бумажный стаканчик с кофе. Хочется сказать ему что-нибудь успокаивающее - ему нельзя сильно нервничать, и на работе стрессов хватает! - но язык не ворочается, совсем-совсем.
Потом темно.
Потом все еще темно, но появляются голоса.
- Что с ним? - требовательно спрашивает папа. - Я имею право знать, я его куратор, в конце концов! Почему мне ничего не говорят?
Ему смешно, что папа так себя называет, но он уже понял, что спит, и не удивляется. А папе тем временем отвечают:
- Потому что им нечего сказать, - голос тоже мужской, но моложе, и не такой взволнованый. - Ну-ка, что тут у нас?
Слышно жужжание и довольные возгласы, а потом его хлопают по щекам, и снова удается открыть глаза.
- Ну-ка, малыш... - хочется возмутиться, потому что малышом его может звать только мама. - Ну-ка... видишь меня?
Получается кивнуть.
- Молодец, молодец. Так, вы, сэр, как-вас-там, подождите снаружи... да все с ним в порядке!.. будет. Если вы будете сотрудничать. Ну не надо мне тут значком махать, я тоже могу... вот, видите? Нет, ха, не подделка!.. Да успокойтесь вы. Верьте мне, я доктор!
Голоса уплывают в сторону, комната начинает кружиться, но странный тип снова появляется рядом, и взгляд цепляется за него, за квадратную челюсть, узкие губы, кривую челку, непонятного цвета светлые глаза.
Его хочется рисовать.
- Как ты?
- Плохо, - удивляясь своей несдержанности, всхлипывает он: странному типу почему-то хочется верить. Но вместо описания симптомов, вроде слабости, тошноты и головной боли, вырывается совсем другое: - Плохо... я им не нужен. Им без меня лучше. А я... я не нужен... я... - и все завершается всхлипами.
- Ох, бедный, бедный. Все не так, да? А почему? А потому что не туда тебя занесло, не туда... - тип гладит его по голове, а потом вздыхает и встряхивается, будто решаясь на что-то. - Ох. Ладно. Везет же мне в последнее время на спасение вашей братии!
- Вы о чем? - пересохшими губами бормочет он, еле слышно, но квадратноголовый слышит.
- А ты не помнишь? Хотя о чем это я, фильтры действуют и на тебя тоже... эх, фильтрами вы всегда славились. Фильтрами и системой навигации. Но даже самая совершенная система не обойдется без сбоев, когда тут то древние планеты возрожадаются, то новые исчезают, то вселенную переписывают, то время замыкают... неудачную ты выбрал эпоху, малыш, неудачную.
И вдруг начинается _это_ - сон внутри сна: он словно летит через космос, стремясь к долгожданной цели, туда, где будет тепло и уютно, а потом все идет не так, его болтает туда-сюда, уносит, шатает, он мечется, пытаясь все исправить, упасть поближе, но, но...
На предыдущем уровне сна странный тип уже затащил его куда-то - большая комната с кругами на стенах, почему-то ее размеры удивляют, и он все пытается сообщить об этом типу, и все урчит и трясется, а тип смеется и просит какую-то детку быть повежливей с гостем...
Темно.
Он просыпается.
Он просыпается, но не с криком, как в кино и книжках, а молча, только подрагивает чуть-чуть. Полежав немного и успокоившись, он спускается вниз, на кухню, за водой.
Мама сидит в гостиной на диване, завернувшись в плед по уши. Он, щурясь без линз - от очков отказался в прошлом году - смотрит на часы.
- Мам, пять утра.
Она кивает, не отрывясь от телевизора, и он, вздохнув, меняет траекторию и плюхается рядом с ней.
- Папа на работе? - глупый вопрос, где еще он может быть в это время. - И пока не звонил?
Два кивка.
Он вздыхает еще раз, с ворчанием отвоевывает угол пледа и забирается в теплый кокон.
- Мам, все будет хорошо. Это рядовой аферист, ничего страшного...
- Нет. Не рядовой. Он вышел на след Детройтского Дантиста, - с усмешкой сообщает мама.
- Опять, - хором заканчивают они и смеются. За Дантистом папа безнадежно охотится уже лет пять - парень совершенно неуловим. Лично он ему даже немножко завидует: такой интеллект... но тратить его на мошенничество? Ему бы цены не было в ФБР!
Он качает головй и на пару секунд представляет себе, как однажды совершенно случайно найдет какие-то улики... и сообщит... нет, лучше сам. Сам, в одиночку, поймает Дантиста и сдаст его, и тогда его, конечно, возьмут в ФБР сразу и безо всяких экзаменов, без дурацкой физподготовки - ну не любит он спорт!
Глупые, детские фантазии, но так приятно представлять себе гордое папино лицо...
- Мам, - вдруг неожиданно даже для себя просит он. - А расскажи, как меня вам подкинули!
- Не надоело? - фыркает мама. Он обиженно фырчит: эта история ему никогда не надоест, а папа ее рассказывать не любит, потому что вспоминает, что первое время был категорически против. "Представь себе, а если бы ты был чуть настойчивее, и мама...", - поробовал он как-то раз пошутить. "Нет. Не буду", - жестко оборвал его тогда папа и быстро ушел на кухню, вроде как готовить кофе.
- Ну слушай, чудо, - мама уменьшает громкость телевизора и, поглаживая его по голове, начинает рассказ. - Было это одиннадцать лет назад. Мы с папой только-только въехали в этот дом, большой и красивый, потому что тогда еще никто не изрисовывал обои...
- Мам!
- ...И стали задумываться о том, чтобы завести детей. И вот как-то раз, когда мы распаковывали коробки с надписью "кухня", в дверь постучали. На пороге стоял странный тип, у него еще голова была такая... как квадратная, а на руках - сверток. Мы думали, сосед. Впустили, поботали о всякой всячине... он еще так смешно с малышом переговаривался...
"Не смей с ней флиртовать! Она же твоя мама! Будущая! Ну и что, что симпатичная!.." - он встряхивает головой, прогоняя отголоски сна.
- ...А потом спрашивает вдруг, вы, мол, не хотите детей? Ну я сказала, что да, хотим, как-нибудь потом. А он рассмеялся и говорит: "нет такого времени - потом, уж я-то знаю". Помолчал немного, дал сверток мне и попросил подержать, пока он "на пять минуточек" на улицу выскочит. Ну, мне что, жалко? Держу, укачиваю, как умею, а самой и отпускать не хочется... а он на пороге обернулся и говорит: "кстати, его зовут Нил". И исчез! Ну то есть шагнул на крыльцо, а там уже исчез. Мы его как только не искали, вот ведь чуяли, что на нас только что свалили ворох проблем с голубыми глазами...
Он смеется.
Нил смеется, запрокидывая голову - мама на этом моменте всегда делает такое горестное лицо, будто бы и вправду от него нет ничего, кроме неприятностей.
А потом звонит телефон, и мама радостно, но с нотками волнения, вскрикивает и хватает трубку.
"Питер", - светится на экране, и у Нила восторженно замирает сердце.
- Как он там? Ну, мам! Спроси! Они его поймали? - возбужденно шепчет он ей в ухо, когда она подносит телефон ко второму, и замолкает, тяжело дыша и напряженно вслушиваясь.
- Элизабет! - доносится из трубки виноватый папин голос, а потом, после паузы, он становится суровым: - Так. Ты опять пустила Сачмо на диван, или это там чья-то бедовая голова скучает по отеческому подзатыльнику?
- Поймали? - упрямо переспрашивает он, потому что про подзатыльники папа шутит, а вот Дантист - это серьезно.
- Ну... - Нил представляет себе, как папа мнется сейчас, смущенно потирая шею. - Мы... были близко. И... получили ценный опыт.
Когда он прекращает мямлить, все смеются - все, включая самого папу и странного типа с непонятными глазами из нилова сна, который все никак не идет из головы.
"Завтра нужно будет его нарисовать", - решает Нил и уходит спать.
На этот раз без снов.