Я даже описывать не буду, какие филинзы мне делает это видео, я просто

@темы: натырено в сети, фанатское, клипы, Ай нид э хиро

---

На случай если у кого-то остались сомнения, вот вам манифест моей любви.

+3

@темы: фанатское, клипы, и мне за это не стыдно

---

Ну чо, посмотрел я тварей.
Сгорел, что ожидаемо. Немного не там, где планировал, правда.

Download Bastille An Act Of Kindness for free from pleer.com

Криденс заслужил лучшего. Оригинальный Грейвс заслужил лучшего (и пусть горят в аду те, кто не разводит его в тегах с Гриндевальдом). Блядь, даже Гриндевальд заслужил лучшего, потому что такого количества перекиси в своей жизни не заслужил никто.

Тина -- моя королева. Целую ее бесценные ручки, целую ее горячее сердечко. Шипнул с Грейвсом, н е с п р а ш и в а й т е, дайте умереть с честью. Если Грейвс не папка всего отдела, то я умываю руки. Алсо рассмотрим: Грейвс и Серафима как sassy bros. Бест френемис. И да, конечно, Грейвс выжил, что за вопросы вообще (Модести с Чесити тоже, fight me). Вернется в отдел, увидит количество неразобранных бумаг, проклянет Гриндевальда так, что тому в Британии икаться будет.

Квинни такая хорошая, что я делаю полный оборот и начинаю ее бояться. Мне кажется, им с Криденсом нашлось бы что обсудить.

Я К О Б
Б У Л О Ч К А С К О Р И Ц Е Й К О Т О Р А Я П Е Ч Е Т Б У Л О Ч К И С К О Р И Ц Е Й

Волшебные твари волшебны. Пикет -- мой несомненный фаворит и моя аватара в этом фильме. У меня тоже проблемы с привязанностями, я тоже зеленый и я тоже хочу залезть на Ньюта и назначить его своим деревом.

Ньют -- аутист. Сестры Голдштейн и Якоб -- евреи. Гриндевальду светит статья 134. За каждый из этих фактов буду биться насмерть.

Сцены насилия над мальчиком сделали очень, о ч е н ь больно.

Потом напишу еще и связно, обещаю

@темы: натырено в сети, фанатское, у меня есть мысль, и я ее думаю, мы неправильно курим этот фэндом, картинГофлуд

---

@темы: натырено в сети, фанатское, клипы, Ай нид э хиро

---

Кристин Крингл заслуживает больше любви, и если никто ей не додаст, то я же сделаю :|

@темы: фанатское, Ай нид э хиро, мои кривые ручки, и мне за это не стыдно, картинГофлуд

---

Мне нужно отдельное слово для моего сорта шипов -- когда "они встретились в не самый удачный период своих жизней, оба были молодые и глупые, со своими тараканами, и из самых лучших побуждений причинили друг другу много боли, после чего разошлись на много лет, но теперь старые обиды утихли, а желание заботиться друг о друге сохранилось, и при встречах они слегка смеются над собой-прежними, а на друг друга-нынешних смотрят с тихой нежностью, которая вызывает нотки ревности у текущих партнеров"

*Ему в спину дышит формат "трижды развелись, четырежды поженились, в процессе взорвали город, завели кота, двух с половиной детей и общий бизнес, который любят больше, чем друг друга"

**Замыкает тройку фаворитов "если бы мы любили в романтическом смысле только друг друга, а не друг друга и всякую ебанину, наши жизни были бы значительно проще, а судьбы мира -- в большей безопасности"

:ok:

@темы: обычный жизненный бред, фанатское, у меня есть мысль, и я ее думаю

---

Мне не стыдно :|

@темы: натырено в сети, фанатское, клипы, Ай нид э хиро

---

((((: i m f i n e


©

@темы: фанатское, Ай нид э хиро, и мне за это не стыдно, картинГофлуд, current mood

---

Кто плачет я плачу?? К Л Е В Е Т А мне прост отп в глаз попало ((:


©

@темы: натырено в сети, фанатское, Ай нид э хиро, и мне за это не стыдно, картинГофлуд

---

П р о ш у п р о щ е н и я, ч т о :|


©

@темы: натырено в сети, фанатское, и мне за это не стыдно

---

Чтобы вы понимали, н а с к о л ь к о всё плохо.

+4 более-менее пейринговых видео

@темы: натырено в сети, фанатское, клипы, Ай нид э хиро

---

©

Download Hamilton Satisfied for free from pleer.com
Если долго-долго слушать какую-то песню, под нее найдется отп.
Или от3.
Даже если ты не хотел и не просил.

@темы: музыка, Ай нид э хиро, картинГофлуд

---

фэндом: готэм
название: Свет смертельной любви моей
пейринг: Освальд/Нигма, односторонний Гордон/Освальд
рейтинг: нц
жанр: пвп, юмор
размер: ~3400 слов
саммари: — Что, — сказал Нигма. — Прямо здесь?
от автора:  Bexmph заказала а) секс в морге б) Освальда сверху. Ясделяль, чо.
от автора 2: плохие шутки в плохие моменты, плохой секс в плохом месте :|

Влюбленность в Гордона не приносила удовольствия никому: ни Освальду, ни Гордону, ни всему населению Готэма.

Влюбленность в Гордона не была взаимной, но это еще ладно; она не была так же красивой, возвышенной, трогающей за душу. Она была не кровоточащей раной в сердце, а, скорее, изжогой. Неудобной, неприятной, мешающей дышать полной грудью и делающей Освальда раздражительным и капризным. Ему бы от этой влюбленности таблетку. Стакан воды с содой.

Но у него был только местный кофе в треснувшей кружке с эмблемой участка, и Освальд сидел на липком (не потому что кожаный, а от старости и грязи) диване в так называемой комнате отдыха, и пил, и смотрел в стену, и думал про джимовы синие глаза, ради которых он таскался через половину города с ценной информацией, а эта мразь — этот сукин сын — не мог даже дождаться его в условленное время.

Кофе в участке варили на удивление хороший, но для Освальда он был на вкус как разведенный в воде гудрон. Пил его Освальд исключительно чтобы выглядеть занятым делом, а не ждущим, как привязанная у двери магазина собака.

— Мистер Пингвин, — Освальд не посчитал нужным обернуться на звук. Парень, сутулый и ломкий, протиснулся в дверь, балансируя с коробкой, которая, по ощущениям, была больше не только его головы, но и всей верхней части туловища; коробка встала на стеллаж, парень замер перед кофеваркой. Защелкал кнопками, забулькал жидкостью.

Освальд откинулся на спинку дивана, мысленно обещая себе посолить и сжечь свой костюм, когда вернется домой. Чертов любимый костюм. Красивый, с жилетом, который делал ему талию, которой позавидовала бы какая-нибудь модель, и брюками, от которых у него появлялись ноги, и ноги эти были ого-го. К тому моменту, как Гордон придет, костюм будет весь в складочках, укладка опадет и снова прилипнет к вспотевшему лбу, а подводка начнет осыпаться, потому что он беспрестанно потирает лицо, когда нервничает. Почему-то перед Гордоном Освальд всегда оказывался таким — таким, что невольно хотелось сказать «подожди, я могу объяснить, обычно я выгляжу, веду себя, справляюсь — лучше».

Не то что бы у Освальда были бы шансы, будь он всегда с иголочки и на высоте.

Парень сделал глоток — такой шумный, что Освальд содрогнулся и пронзительно на него посмотрел. У парня были подслеповатые мутные глаза, спрятанные за стеклами очков, и он высунул язык, пытаясь помахать на него ладонью, как будто это могло помочь ожогу. Встретившись взглядом с Освальдом, он стремительно порозовел, втянул язык и опустил голову.

Освальд вернулся к созерцанию потолка.

Гордон ведь даже не нравился ему особо. Ок, в какую-то из первых встреч военная выправка и стальные принципы вместе с синими глазами потрясли основание его маленького мирка, но то было — сколько, с год назад? Гордон сейчас вызывал у Освальда в лучшем случае глухое раздражение — своей непроходимой тупостью, ужасающей негибкостью, неловкими улыбками (Гордон, ты думаешь, от моей влюбленности стыдно тебе? ты не представляешь, что чувствую я), упрямством и замашками тирана мелкого пошиба. И нос-то у него был картошкой, и шуток он не понимал.

Или понимал бы, если бы Освальд не глотал язык и не путал слова?

Освальд с мысленным стоном потер лицо ладонью, крепко уперся тростью в пол и поинтересовался:

— Ты так и будешь пялиться?

— Простите, — когда Освальд поднял голову, парень уже повернулся спиной, суетливо пытаясь оттереть пятно пролитого кофе с рукава и со столешницы. Вряд ли кофейные разводы могли сильно испортить серую хламиду, по недоразумению названную пиджаком; Освальд поджал губы, отвернулся к другой стене — мало что радовало его здесь и сейчас, но быть зоологическим экспонатом, образцом «пингвина влюбленного» в стеклянной клетке комнаты отдыха ему не нравилось совсем.

В конце концов, даже у него есть чувство собственного достоинства. Маленькое избитое, вывалянное в смоле и перьях эго, заслуживающее самого бережного обращения и, время от времени, человеческих жертвоприношений.

— Нигма, верно? — парень уставился на него, как будто Освальд заговорил на иноземной тарабарщине, потом медленно растянул губы в тонкой улыбке. — Мне все равно нечем заняться, пока не пришел детектив Гордон. Может, покажешь мне, где ты работаешь?

* * *

Экскурсия по участку была суматошной и нелепой. А это мой стол, а это мой шкаф — Освальд рассеянно кивал, постукивая по полу тростью и игнорируя взгляды, тычущие его иголками со всех сторон. Кажется, Нигма пошутил — Освальд даже что-то ответил, и парень зажегся, как лампочка, такой же радостный, голова — такая же пустая.

— Осторожно, — он поспешил придержать Освальда за руку, спуская по мелким неудобным ступенькам. — Это не совсем моя работа — я временно исполняющий обязанности — но это место, которое по-настоящему мне нравится.

Освальд осмотрелся, морщась от слишком яркого света. Белый кафель, стальные дверцы холодильников, рабочая одежда на крючках, угрожающего вида инструменты в аппарате для стерилизации. В центре — высокий металлический стол, Освальд толкнул его и убедился, что ножки приварены к полу.

Следующим пунктом программы он поймал Нигму за лацканы пиджака и поцеловал, наклонив к себе одним мощным рывком.

Очки Нигмы съехали с носа и ударили Освальда по лбу. Господи, на что я иду, тоскливо подумал Освальд в этот момент; Нигма пытался что-то говорить, приходилось кусать его за губу каждый раз, как он слишком активно открывал рот. Оторвались они друг от друга только пару минут спустя, Нигма тяжело дышал, краснея пятнами, и травить байки уже не пытался, чему Освальд был рад. Без лишних слов он толкнул его к тому самому столу.

— Что, — сказал Нигма. — Прямо здесь?

По крайней мере, он обошелся без других вопросов, вроде «какого черта» и «что вы себе позволяете». Возможно, Освальд в нем не ошибся.

Нигма был на удивление негибкий — и недогадливый, к столу его пришлось толкать спиной, пока он не уперся в него поясницей, не ухватился пальцами за металлический край. Освальд чмокнул его в кадык, удобно дергающийся на уровне лица, и стал расстегивать его штаны.

— У тебя проблемы с мертвыми людьми? Они точно не станут подсматривать, — пообещал он. Он еще был спокоен, но раздражение проскальзывало в резких действиях, в том, как звякнула пряжка ремня, как едва не оторвалась пуговица на брюках. Если он сейчас начнет ныть, что нас могут застукать, думал Освальд ожесточенно, я влеплю ему пощечину.

Нигма посмотрел на него, моргнув пару раз. Искусанные губы потемнели и припухли, теперь уже не казались такими змеиными. Вообще-то, Освальду даже начинало нравиться то, что он видит.

— Тут холодно, — сказал Нигма медленно, как будто говорил с ребенком, и Освальд не выдержал и закатил глаза.

— Ой, ну прости! Тебе заказать номер для новобрачных в ближайшем отеле? Шампанское и полы с подогревом?

— Не стоит так утруждаться, — Нигма поцеловал его в раздраженно кривящиеся губы, снял пиджак, расстелил его по столу и удовлетворенно кивнул.

Освальд толкнул его грудью на стол, на заботливо подстеленную ткань. Нигме он был как раз по росту — ему даже пришлось немного согнуть ноги в коленях, чтобы задница не торчала под интересным углом. Освальду бы в таком положении пришлось плясать на цыпочках, так что с Гордоном он бы сюда ни за что не пошел. С Гордоном он согласился бы остаться на том диванчике в комнате отдыха, и пусть потом пришлось бы мыться с хлоркой и проверяться на паразитов.

Нигма вывернул шею, положив голову щекой на холодный металл. Очки у него неудобно съехали, дужка запуталась в волосах. Освальд снял очки и небрежно отбросил в мисочку в нижней части стола, куда, наверное, смывали обычно ошметки вскрытых тел; лег на Нигму всем телом, прижался членом к ягодицам — уткнулся лбом в лопатки, не доставая даже до шеи. Черт. Нигма терпеливо вздохнул, только поерзал слегка под ним.

Импровизация не была сильной стороной Освальда. Слишком много маленьких деталей — о некоторых не вспомнишь, пока не наступит самый ответственный момент.

— Каковы шансы, что нам принесут презервативы, если я громко покричу? — спросил он безрадостно, покачивая бедрами вперед-назад, проезжаясь по ложбинке и каждый раз сладко вздрагивая всем телом. В конце концов — так тоже неплохо.

К его удивлению, Нигма снова шевельнулся и поднялся на локтях, обводя помещение подслеповатым мутным взглядом. Волосы были гладко зачесаны с одной стороны и стояли дыбом с другой, придавая ему сходство с популярными рок-певцами времен детства Освальда, которых мама запрещала слушать, потому что они пели про убийства и секс.

— Там. Левый нижний ящик, — Нигма кивнул на один из шкафчиков. Освальд, чувствуя себя несколько странно, подтянул брюки и добрался до нужного места, ковыляя еще более неловко, чем обычно. Присел на корточки, потом встал на колени, воюя с тугой задвижкой, и был вознагражден, обнаружив внутри целый ящик с резинками разных размеров, цветов и фирм.

— Хочу ли я знать, зачем тебе в морге — презервативы, — интонацию сложно было назвать вопросительной, Освальд не спрашивал, он пересматривал основы своего мира и некоторые жизненные выборы. Нет, конечно, идея заняться сексом в морге принадлежала ему — но он не ждал, что его партнер будет к этому г о т о в.

— Для науки, — сказал Нигма тоном «это же очевидно». — Ищите безлатексные.

— Почему? — спросил Освальд, хотя послушно стал перебирать коробочки. Тяжелое, удушливое возбуждение постепенно отпускало, сменяясь булькающим весельем, какое бывает после бутылки хорошего шампанского.

— У вас вряд ли с собой есть любрикант, — Нигма сложил пальцы замочком и положил на них подбородок, спокойно наблюдая за поисками Освальда. — А в морге есть только медицинский вазелин.

Это, видимо, тоже было «очевидно».

Таких маленьких приключений в жизни Освальда не было уже сколько — больше года? Уж точно с момента появления Гордона в его жизни. Возможно, в этом корень проблемы. Возможно, с Гордоном его связывает не глупая подростковая влюбленность, а не менее глупая сексуальная фрустрация. Ничего такого, чему не помогут полчаса в компании услужливого незнакомца. Освальд закрыл глаза, медленно проталкиваясь внутрь, сжал бедра Нигмы до побеления собственных пальцев. Кожа Нигмы шла мелкими цыпками, светлые волоски стояли дыбом: и правда, холодно.

Интересно, вернулся ли уже Гордон. Пойдет ли он его искать, и если да — догадается ли заглянуть в морг. И что он скажет, если увидит эту картину? Освальд догадывался, что, скорее всего, «Нигма, Кобблпот, вы совсем совесть потеряли» — но ему нравилось представлять себе, как Гордон замирает в дверях, наполовину скрытый тенями, и молча смотрит, и только глаза его темнеют, как грозовое небо. А он бы смотрел на него — нет, он бы на него не смотрел, он бы целовал Нигму в шею и говорил ему что-нибудь приятное, занятый собой, ими обоими...

Он же не дотягивается до его шеи. Дважды черт. Освальд с такой злостью двинул бедрами, что Нигма ойкнул и прогнулся в пояснице, хватаясь пальцами за противоположный край стола.

— Извини, — за неимением лучшей альтернативы, Освальд неловко похлопал Нигму по спине, огладил бока и нащупал под столом его член, удерживая равновесие второй рукой, на которую перенес почти весь вес. Член в руке был горячий и тяжелый, Освальд принялся перебирать пальцами по головке, сдвигая кожицу. Ноги неприятно подрагивали от напряжения, как будто по ним бегали маленькие кусачие муравьи, ныть потом будут весь вечер, Освальд был уверен.

— Нет, — Нигма мотнул головой, челка спружинила у него над бровями, придавая лицу вид диковатый и растрепанный. — Отлично. Делайте так еще, мистер Пингвин.

— Можно просто Освальд, — предложил он милостиво, охотно повторяя движение.

— Но так же не интересно, — Нигма расплылся в улыбке, мечтательной и почти по-детски невинной. Освальд не мог не рассмеяться и едва не потерял равновесие; несколько минут он совсем не мог двигаться, пока Нигма не издал недовольный требовательный звук и не сжался, напоминая Освальду, зачем они тут собрались.

Вытрахать Джима Гордона из организма. Точно. На этот раз Освальд не стал закрывать глаза.

* * *

Кончил Нигма почти беззвучно, только вжался лбом в поверхность стола и так заскреб по нему пальцами, словно пытался зарыться в металл. У Освальда ушло еще два выдоха, чтобы остановиться, и три — чтобы медленно выскользнуть из обмякшего тела. Пока Нигма пытался восстановить дыхание на должном уровне, Освальд стоял, привалившись к столу, переминался на затекших ногах, и трогал себя скользкими от вазелина пальцами — не увлекаясь, ровно настолько, чтобы не успеть потерять интерес.

К счастью, много времени Нигме не понадобилось.

— Перчатки, — скомандовал он, усаживаясь на стол, небрежно расставив ноги так, что Освальд смог облизать их взглядом во всю длину, от бедер до узких ступней. Пиджак под ним измялся, скомкался и был покрыт пятнами, объяснять которые в любой химчистке было бы весьма неловко, но Нигма не казался хоть сколько-то взволнованным этим фактом. Собственно, сейчас он казался более собранным и уверенным в себе, чем в начале встречи, даром что остался без штанов и очков.

Освальд пропустил тот момент, когда и правда пошел и принес ему чертовы перчатки. Возможно, его мозг сейчас остро недополучал крови и кислорода.

— Безлатексные, — задумчиво прочитал он на коробке; Нигма натянул перчатку точным профессиональным жестом, материал звучно шлепнул по коже, Освальд содрогнулся и понял, что никогда больше медицинские перчатки не будут прежними. — Это тоже на случай вазелина?

— Нет, — Нигма пошевелил затянутыми в резину пальцами на манер профессионального маньяка из фильма ужасов. — Просто у меня аллергия. Вы готовы, мистер Пингвин?

Был ли Освальд готов, на самом деле никого не волновало. За плечо Нигма притянул его к себе, аккуратно развернул и прижал спиной к своей груди, поставив между разведенными коленями. Теперь Освальд доставал ему макушкой только до груди — но, на его счастье, руки у Нигмы были длинные, и чуткие пальцы быстро пробежались по его животу и ниже. О, грудь Нигмы оказалась очень кстати — пальцы были ледяными и совершенно нечеловеческими по ощущениям, резина вместо кожи, у Освальда перехватило дыхание, он не мог застонать, захлебнулся вдохом и несколько раз бессильно ударился затылком об чужую грудную клетку. Нигма негромко рассмеялся, Освальд почувствовал вибрацию этого звука всем телом.

— Я же говорил — холодно, — сказал Нигма у него над ухом. Освальд двинул локтем, пытаясь попасть ему по ребрам, и вдруг оказалось, что коленями и свободной рукой Нигма держит его — достаточно крепко, чтобы он не мог вывернуться, выгнуться, двинуть бедрами, оставалось только терпеть навязанный другим чудовищно медленный ритм.

Холодный белый свет слепил так, что на глазах проступали слезы — а может, дело было в том, что Нигма быстро, почти профессионально нашел за яйцами точку, пара прикосновений к которой заставило колени Освальда размягчиться в масло. Кажется, он поскуливал, а Нигма на это снова смеялся и целовал его в шею.

— Знаете, — сказал он ему, и уже легкий радостный тон вызывал подозрения, но Нигма в этот момент наглаживал большим пальцем головку, у Освальда подгибались пальцы на ногах и он не мог предотвратить неизбежное, — что сказал слон, встретив голого человека?

— Нигма, — Освальда хватило на один выдох. Потом еще на два: — Не смей.

— Можно просто Эд, — предложил Нигма щедро и сделал рукой длинное протяжное движение от основания члена к самому кончику, как будто выдавливал пасту из тюбика, только, сука, так, что у Освальда темнело в глазах. — Сдаетесь?

Освальд пытался помотать головой, но Нигма просто наклонился и поцеловал его — в уголок губ, иначе с такого угла было неудобно, — как будто именно за этим Освальд и поворачивал голову.

— Так вот, — серьезно продолжил он, сжимая и разжимая пальцы в такт своим словам. — Очень мило, сказал слон; а как ты через это дышишь?

Я ненавижу тебя, пытался сказать Освальд, но вместо этого хохотал в голос, задыхаясь, как если бы это была самая смешная шутка, и так он и сполз на пол, пока Эд Нигма, безумно довольный собой, снимал испорченную перчатку.

* * *

Освальд лениво наблюдал, как Эд хлопочет вокруг стола. Вооружившись новой парой перчаток и какими-то едко пахнущими химикатами, он протирал каждый сантиметр поверхности, потом ползал с фиолетовой лампой, потом протирал снова, видимо, недовольный результатом. Мне здесь еще работать, сказал он сумрачно, когда Освальд спросил, к чему столько возни.

— По моим подсчетам, детектив Гордон появится минут через семь, — сообщил он, не оборачиваясь. — Вы еще успеете привести себя в порядок.

Да, действительно. Детектив Гордон — ради которого он пришел в этот участок. Освальд уцепился за край тумбы с раковиной, с трудом поднялся на ноги, обошел по периметру стол и посмотрел на себя в отполированной поверхности. Волосы дыбом, дикий взгляд и пропавший где-то в самом начале галстук. Чтобы исправить такое, нужно минимум час времени, косметичка и гардероб.

— Знаешь, мне, пожалуй, нравится и так, — решил Освальд. Эд отражался тоже, мутный и перевернутый. На нем снова были очки, волосы зализаны на пробор. «Мне здесь еще работать», вспомнил Освальд. Ему в некотором роде все же было проще, у него не было репутации, которую можно испортить, в глазах Гордона он не упадет, даже если продефилирует на встречу голышом, хотя бы потому что падать ему неоткуда.

Пиджак, послуживший покрывалом, Эд отправил в мусорный бак. Освальд не успел этому обрадоваться, как Эд открыл шкафчик в углу морга и извлек еще один такой же — почти идентичный, на полтона светлее. Освальд содрогнулся и преодолел пространство в рекордные для себя сроки, отобрал у Эда это убожество, отправил следом за собратом, вместе с, бога ради, держателем для ручек в нагрудном кармашке.

— Эй, — сказал Эд, но на этом его сопротивление закончилось. Освальд аккуратно взял его руки в свои, расстегнул манжеты на обоих рукавах рубашки, закатал их по локоть, аккуратно расправил.

— Пока я в участке, — сообщил он нежно, но твердо, — ты ходишь так. Понял?

— Понял, — Эд улыбнулся тонко, поднес руку к лицу и принюхался к своему запястью. Освальд вопросительно поднял брови, и Эд пожал плечами, все еще улыбаясь: — У вас примечательный одеколон, мистер Пингвин.

— У тебя есть возражения? — поинтересовался Освальд спокойно.

— У меня сегодня больше нет выездов, и мне нравится запах, — легко ответил Эд.

— Не боишься, — Освальд шагнул ближе, и, хотя приходилось для этого тянуться всем телом, сказал ему в самые губы: — что кто-то учует?

— А вы? — Эд демонически замерцал стеклами очков, отражая слепящие лампы дневного света, преодолел оставшиеся миллиметры и поцеловал Освальда. «Надеюсь, Нигма, я на это н а д е ю с ь», думал он, закрывая глаза; кончик носа у него побелел от холода, и Эд потратил лишние пару минут после, чтобы отогреть его дыханием и легкими поцелуями.

* * *

— Ты не можешь просто так шататься по участку, Пингвин, — Гордон звучал совсем как старая школьная учительница Освальда, та, что часто звонила его маме и говорила, что он провоцирует других детей на ссоры и драки. Он и стоял так же, положив ладони на бедра и нависая над Освальдом, как если бы ему было пять и воспитание его моральных принципов лежало на его натруженных плечах.

Иногда это бесило до чертиков в глазах, но весь запал Освальда на сегодня уже кончился.

— Мистер Пингвин для тебя, и мы должны были встретиться час назад, так что скажи спасибо, что я шатался по участку, а не ушел заниматься своими делами, приносящими мне, между прочим, доход, в отличие от исключительно волонтерского сотрудничества с полицией, — Освальд хотел бы разозлиться, правда хотел, но злиться на Гордона было все равно что сердиться на пса, побежавшего за машиной с лаем. Некоторым вещам он просто не мог противиться. Справедливость, правосудие, всегда быть там, где ты нужен. Освальда почти тошнило от этой правильности.

— Да, — к чести Гордона, он слегка смутился. — Срочный выезд... который немного затянулся. И все равно — ты не должен ходить по участку без сопровождения, это не развлекательный центр.

— Кто сказал, что я был без сопровождения? — спросил Освальд еще более безмятежно. У него была еще одна кружка с кофе, с его места был виден край стола Нигмы — с его прилизанным затылком и закатанными по локоть рукавами рубашки, — а глаза у Гордона были не такие уж и синие. Скорее, голубые с серым. В общем-то, ничего особенного, самые обычные глаза, да еще и нос картошкой, и у Освальда все еще противно тянуло под ложечкой от стальных ноток в его голосе, и Освальду плакать хотелось от этой несправедливости и от того, что Гордон смотрит на него совершенно прозрачно и на дух не замечает призывно цветущего в районе ключиц синяка, ради которого он не стал застегивать под горло рубашку.

У стола Эда какая-то девушка задавала ему вопросы — судя по тому, как Эд ерзал, не самого комфортного свойства. Освальд очень жалел, что между ними был весь зал и два слоя стекла, он бы с интересом послушал, чем Эд объяснит пятна на шее, распухшие губы и неловкую для сидения позу.

— Пингвин? — Гордон пощелкал пальцами, привлекая его внимание. Освальд отвлекся от созерцания, покачал головой, сделал из чашки внушительных объемов глоток и встряхнулся всем телом, готовясь ко встрече с чужим совершенно незаинтересованным взглядом.

@темы: Ай нид э хиро, мои кривые ручки

---

@темы: натырено в сети, смешно, однако, фанатское, клипы, Ай нид э хиро, картинГофлуд

---

Есть у меня один из маркеров, определяющих качество франшизы. Маркер категорически не объективный и не несущий смысловой нагрузки, ничего не говорящий стороннему человеку. Маркер этот -- "я бы такой стыд в фанфике писать постеснялся", и таки да, это положительная оценка.

Так вот, Готэм, при всех своих минусах, которые я сейчас не затрагиваю -- он д о д а е т. Особенно, ну, в третьем сезоне. И ладно бы подтекстами и полутонами, такого сейчас ложкой ешь в любой франшизе; но чтобы стыдобу такую -- и прямым текстом?

Потому что я ебал этот ромком. Нерд с восторженными глазами и семпай, который учит его жизни, а потом оп оп прошел год и семпай дрожит кончиками пальцев, задыхаясь от волнения при разговорах, а нерд мерцает загадочно стеклами очков и творит свою нердовскую магию. Херт/комфорт, держать в своей постели, бинтовать раны телесные, утешать раны душевные. "Почему ты так добр ко мне (после того, как я с тобой обошелся)". Спасать жизни. Загадывать загадки про любовь. Есть китайскую еду из коробочек. Вместе убивать людей. Баллотироваться в мэры, потом ехать на лимузине с первой леди свеженазначенным ассистентом, снимать друг с друга праздничные ленточки, фотографироваться для газет. Спасать из тюрьмы. Дарить пошитые на глаз костюмы. "Я верю в тебя, даже когда ты сам в себя не веришь". Одна на двоих пижама, один на двоих халат, сердеченько у меня тоже одно и оно столько не выносит, пацаны, н е в ы н о с и т.

Понимаете, мне бы уже этого хватило. Но теперь они вбросили туда романтическую линию. С у к а.

Все попытки Освальда признаться. Все эти дрожащие ресницы, хлопанье ртом, краснеющие скулы. Бить себя папкой по голове. Практиковаться с домработницей и пустым стулом. Ревновать, напиваться, изливать кровоточащую душу в каждое доброе ухо, подвернувшееся некстати. Войти в комнату, пока твоя любовь целуется с новоявленной дурой крашеной, нервно смеяться, сдерживать слезы, ковылять в закат. Если в следующей серии он пойдет в гей-клуб анонимно трахаться с первым попавшимся высоким шатеном в очках, я уже не удивлюсь, ничему в этой жизни не удивлюсь, помяните мое слово.

Просто --

Если я смотрю или читаю что-то, выглядя при этом, как вот этот смайл, значит, годнота и надо брать.

@темы: фанатское, клипы, Ай нид э хиро

---

По заявкам телезрителей, сука, или Тэн посвящается /смайлик ок/

фэндом: готэм, простигосподи
название: Чужой в моей постели
пейринг: дарк!Эд/Освальд
рейтинг: r
жанр: юмор, пвп
размер: ~1300 слов
примечания: а) плохие шутки б) таймлайн второго сезона
от автора: давайте просто признаем как факт что дарк!Эд еще больший нерд чем просто Эд ок да

Просто нужно быть полным ослом с наблюдательностью золотой рыбки, чтобы ничего не понять, а Освальд много кем был в своей жизни, но ослом — никогда.

Они говорят по-разному — ниже голос, дольше тянутся гласные, в вопросительных интонациях появляется тот звоночек, от которого дрожь вдоль позвоночника скатывается прямо в пах; двигаются тоже — Освальд не фанат банальных метафор, но когда Эд бродит по кухне вот так, есть в нем что-то от хищника, обходящего свою территорию. Различаются — едва уловимо — манеры, прищур внимательных карих глаз, наклон головы.

В конце концов, они совершенно непохоже себя ведут. Ни в какой фантазии, ни в каком странном сне Освальд не представит себе, что Эд — неуклюжий, восторженный гик, играющий мелодии китайскими палочками по пивным бутылкам, — будет трогать его за плечи, подушечками пальцев приглаживая пятно кожи над воротом пижамы. Эд не догадается, приводя в порядок кровать, сесть на край и наклониться к подушке так, чтобы в стеклах очков отразилось бледное лицо Освальда и его расширенные зрачки. Эд не принюхивается к нему после душа, чтобы промурлыкать — мой гель для душа идет тебе больше, чем мне, ходи так всегда. Эд не прожигает его взглядом, пока он меняет одежду, а если и да — то спрятал бы глаза, когда Освальд обернется, вместо того, чтобы превращать встречу взглядов в соревнование «кто моргнет первым».

Освальд не осел, Освальд не дурак и Освальд понимает намеки, особенно когда ими тычут ему под нос. Терпения его хватает на неделю и еще небольшой хвостик, потом он в один прекрасный вечер приканчивает ужин, составляет в раковину тарелки, возвращается к столу и спрашивает, опираясь одной рукой и пользуясь шансом нависнуть над:

— Долго мы будем ломать комедию?

В ответ ему улыбаются — дескать, я уж думал, ты никогда не спросишь.

* * *

Сначала они долго целуются у стола. Партнеры Освальда чаще выше, чем он, но такой разницы еще не было, и он быстро понимает, насколько это не романтично — тянуть все время шею и топтаться на цыпочках. Вскоре он уже сидит на краю стола, и это очень даже компромисс, потому что ему не нужно волноваться за твердость своих коленей, когда уверенная широкая ладонь находит свой путь под резинку пижамных штанов, Освальду остается только развести ноги шире.

— Самая удивительная загадка, — бормочет этот Эд ему на ухо. — Единственная достойная интрига в этом городе — с тех пор, как мы спрятали тело мисс Крингл.

— Мы можем не вспоминать твою мертвую бывшую, пока заняты делом? — спрашивает Освальд. Тон его спокоен, но он демонстрирует свое отношение, впиваясь ногтями в широкие плечи — Эд чувствует даже через футболку, он уверен, но не похоже, чтобы он был сильно против. Он смеется, откидывая голову — Освальд не упускает шанс укусить его в шею, — а потом подхватывает на руки.

Освальд душит в себе удивленное «ой».

— Ты сильнее, чем кажешься, — выдыхает он, пока его несут к кровати.

— Ты не то что бы тяжелее трупов, которые я таскаю на работе, — отвечает Эд, и Освальд ничего не может с собой поделать, он хохочет, пока его не слишком ласково роняют на матрас.

— Это худшее, что говорили мне во время секса, — выдавливает он между всхлипами, и он даже не слишком лукавит, потому что то, что делала с ним Фиш, сексом он считать отказывается.

Эд смотрит на него сверху, темный взгляд сквозь очки — как будто он весь за стеклом, просто заинтересованный наблюдатель перед экспериментальным образцом. Освальд успокаивается, и сглатывает, и поднимается на локтях, и задирает подбородок, чтобы смелее встречать этот взгляд.

Тогда Эд ложится сверху.

Другой Эд таскается с Освальдом, как с фарфоровой куклой, квохчет про здоровье, про осложнения, про необходимость медицинского вмешательства. Этот — философски спрашивает, что такое пара трещин в ребрах между старыми друзьями, а потом прижимает всем весом к кровати, и у Освальда из легких вышибает весь кислород. Они раздеваются суматошно и не очень изящно, Эд не дает Освальду выпасть из пижамной куртки — нет, говорит он, оставь, и они оба смеются, потому что Освальд догадывается, что делает Эд, и чувствует себя школьником, сдвигающим всю мебель в классе на пять сантиметров влево. Освальд стягивает с него очки — у людей с плохим зрением вид от этого часто делается беспомощным, растерянным, но Эд теперь выглядит только более хищным и более голым, чем когда снял футболку и джинсы.

Эд усаживает его к подушкам — ты же у нас больной, говорит он напевно, комично передразнивая Эда, и Освальд снова смеется, пока Эд стягивает с него одну штанину, потом другую, потом — дешевые боксеры из тех, что стоят пять долларов за упаковку «неделька», потому что ничего лучше Эд ему купить не догадался. Он целует Освальда в грудь и живот, задевая сухие, пахнущие больницей бинты. Обводит языком пупок, поднимает голову, чтобы посмотреть в глаза.

— Что твердое и розовое, когда ты берешь это в рот, но мягкое и липкое, когда выпускаешь? — спрашивает он очень серьезно, и Освальд никогда еще не задыхался от смеха, пока ему делают минет, но опыт нельзя назвать неприятным.

Он кончает в заботливо подставленное бумажное полотенце, а потом лениво лежит на подушках, пока Эд додрачивает себе быстрыми резкими движениями, механическими настолько, что Освальду почти неловко. Он бы, пожалуй, даже вмешался, но он правда — как ни прискорбно, — все еще не в полном расцвете сил, и после такой встряски у него ноет каждая косточка в теле, а веки слипаются сами собой. Если бы не острое желание увидеть это лицо в момент оргазма — он даже не стал бы дожидаться финала.

— Красивый, — бормочет он, зевая.

— Я знаю, а? — Эд пожимает плечами, как будто не его член сейчас сжимает быстро двигающийся кулак. — Такой материал лежит без дела. Стыдно должно быть.

Освальд сонно думает, что он сам очень даже не против, чтобы этот конкретный материал оставался невостребованным, пока у него не появятся на него время и силы. Эд кончает — в другое полотенце, губы раскрыты в беззвучном стоне, на скулах малиновые пятна. Освальд смотрит на челку, на вьющиеся пряди, выбившиеся из прически, прилипшие к мокрому лбу, думает, что Эду должно быть запрещено законом делать эту ужасную укладку под офисного клерка.

Они еще немного целуются — у Эда припухшие губы, солоноватый привкус во рту, наглый язык, не стесняющийся продемонстрировать Освальду, что термин «пенетрация» применим не только к гениталиям. Потом Эд заботливо помогает ему поместить негнущиеся конечности в одежду, собирает свои вещи — Освальд разглядывает сквозь ресницы его всего, с сильной спиной, ямочками на заднице, венами на бицепсах. Тратит лишние несколько минут, чтобы в халате на голое тело дойти до мусоропровода в подъезде вместо того, чтобы отправить испорченные салфетки в ведро.

— Мы же не хотим оставить улики, — говорит он Освальду заговорщицки, прежде чем ускользнуть в душ.

* * *

Эд выходит — мокрый и распаренный, лицо снова в красных пятнах, только от горячей воды, а не от возбуждения, выражение — напряженное и беспомощное, как будто он забыл, куда положил кошелек и ключи от машины. Какая потеря, думает Освальд. Он уже начинает скучать.

Несколько минут Эд тратит, чтобы помыть посуду. Растерянный взгляд Эда блуждает по крохотной квартирке, останавливается на Освальде раз или два, и каждый раз Освальд чуточку замирает, не зная сам, какой реакции ждет и на какую надеется. Эд закрывает кран, вытирает руки об специальное полотенечко, подходит к окну, смотрит на небо так, словно его безмерно удивляют луна и звезды. Еще бы — когда они ужинали, солнце еще даже не садилось.

— Освальд? — зовет Эд осторожно; Освальд не отвечает, он, в конце концов, больной человек, и ему полагается больше спать, Эд сам так говорил. Из-под ресниц он видит, как Эд с опаской смотрит на оконное стекло — уголком глаза, как бы боясь увидеть там свое отражение. Он в рубашке под горло, при галстучке; длинные пальцы проходятся по горлу, нажимают там, где, знает Освальд, красуется яркий, внушительный след укуса.

Riddle me this, думает Освальд, и прячет в подушку свою ухмылку за секунду до того, как отражение Эда успевает ему подмигнуть.

@темы: фанатское, Ай нид э хиро, мои кривые ручки

---

После Фиш Муни и бульварного романа Нигмы с Пингвином Витя -- лучшее, что дал нам Готэм.


Прослушать или скачать Семён Слепаков Иван Иванович бесплатно на Простоплеер

@темы: фанатское, музыка, картинГофлуд

---

Ла-ла-ла :|

---

Всё просто: Барри так часто и так безрассудно переписывал таймлайны, что говорящий початок кукурузы в роли президента США еще не худшая альтернатива. Мы могли бы быть динозаврами, подумайте об этом.

(хотя теперь я подумал об этом и в общем-то быть динозавром к р у т о, а говорящая кукуруза еще и проявляет агрессию :| )

Крепимся, ребята, крепимся.

(не в обзоры)

@темы: негатив

---

Если вы думаете, что меня миновало, то меня нет.

@темы: натырено в сети, фанатское, клипы, Ай нид э хиро